Детство, опаленное войной

Они часто не могут сдержать слез, когда говорят о прошлом. В их воспоминаниях не много героики, но то, что они рассказывают, кажется подвигом. Накануне 11 апреля, Международного дня освобождения узников фашистских концлагерей, в РИА «Новости» состоялся видеомост между выжившими узниками немецких концентрационных лагерей.

Тех, кто детьми прошел минское гетто, Бухенвальд или Освенцим, сегодня в мире немного. Счет идет буквально на тысячи. В отдельно взятых столицах республик бывшего Советского Союза – Киеве, Москве, Кишиневе, Астане и Ереване – на сотни.

Главная задача проведения видеомоста, объединившего пять независимых государств, – попытаться напомнить о том, что было. Никакой менторской риторики, никаких поучений – просто рассказы о прошлом бывших когда-то малолетних узников фашистских лагерей смерти.

«Новое поколение очень мало знает об этом. Им, наверное, это не очень интересно. Но все же я скажу… Я родилась в Симферополе в 1936 году, к началу войны оказалась в Кривом Роге, в пятилетнем возрасте меня, братьев и маму угнали в Германию», – рассказывает Русской службе «Голоса Америки» историю своей жизни Ида Лесич.

Фатальное «везение»

Ее жизнь была полна невероятных совпадений, часто фатальных, без права и возможности что-то изменить к лучшему.

«Отец был репрессирован в 1937 году, его расстреляли. Нам “повезло” немножко больше. Моя родная тетя вышла замуж за австрийца перед войной. И они уехали в Австрию. Каким-то образом мама дала знать своей сестре, живущей в Австрии, что мы находимся в концлагере в немецком городе Ульме. Пока тетя нас разыскала, мама умерла на каменоломнях. Я с братьями все же уехала в австрийскую деревню», – говорит Ида Лесич.

До того, как переехать в спокойную австрийскую провинцию, Ида Лесич два года провела в концлагере и смогла выжить. В Австрии до окончания войны она ходила в школу, после чего вернулась в Украину.

«Уже после войны, приехав в СССР, я практически не знала русского языка. Только помнила по-украински две песни: “Распрягайте, хлопцы, коней” и “Гаю, гаю, зелений розмаю”», – рассказывает Лесич.

С родственницей, которая спасла ей и ее двум братьям жизнь, она встретилась лишь спустя сорок лет – в конце 1989 года. Война, говорит Ида Лесич, вычеркнула многое из ее жизни, но не забрала главного – желания любить жизнь, верить и надеяться на лучшее.

Смерть стоит того, чтобы жить

Российский профессор Борис Сребник с июля 1941 по октябрь 1943 года был одним из узников минского гетто для евреев. У него нет достоверных данных о точной дате своего рождения – его мать погибла, как и многие его родственники, в многочисленных погромах.

Борис Сребник говорит, что гетто – это одна из форм ожидания смерти. Выиграть один день у нее было большим счастьем не только для маленького узника.

«Очень хорошо помню 7 ноября 1941 года, когда нас выгнали во двор хлебозавода. Там было очень много людей. Нас выстроили в колоны по три-четыре человека и загружали в подогнанные машины. Мне было около семи лет, я не понимал, что происходит, и очень хотел покататься! Когда наша очередь подходила к машине, мама постоянно перебегала со мной в конец колонны, нас били прикладами, машины наполнялись и уезжали, снова приезжали, мы снова перебегали под ударами прикладов в хвост колонны. Наступило 16.00 вечера – рабочий день закончился. Так мы остались живы после первого погрома», – рассказал в московской студии РИА «Новости» профессор Сребник.

Он поведал присутствующим по ту сторону монитора в киевской, кишиневской, ереванской и астанинской студиях агентства о том, что никогда не забудет пережитого в детстве.

«Прошло много лет, но такое не забывается, – говорит Борис Сребник, вытирая слезы. – Был погожий осенний солнечный день, нас поставили лицом к кустам и начали в спину щелкать затворами винтовок. Ни один из нас, десяти детей, не попросил пощады. Были мысли – ну зачем нужно было идти столько времени и мучиться? Потом нам говорят – повернитесь! Мы – партизаны! Но никто не повернулся. Мы не верили. Они нас повернули, действительно, они оказались партизанами, переодетыми в полицаев. Так мы попали в отряд и ближайшие девять месяцев мы были в партизанском отряде».

Для того чтобы пережить эту встречу, Борис Сребник и еще девять детей вышли из Минска и прошли девяносто километров пешком в поисках района, контролируемого советскими мстителями.

Они не вернулись с войны

Через пятьдесят лет, по словам Бориса Сребника, он встретил одного из тех мальчишек, с которым когда-то пробирался в леса к партизанам.

«В 1993 году оставшиеся в живых узники минского гетто собрались в столице Беларуси. Ко мне подходит знакомый, знаешь, говорит, тут есть тот, с кем ты был в партизанах, и подводит меня к невысокой женщине. Я ей – что-то вас не припоминаю, но, говорю, возможно, к партизанам нас привел Иосиф, который потом погиб. Женщина восклицает – как погиб? Вот он стоит! Мы обнялись с Иосифом и плакали», – рассказывает Борис Сребник.

Он говорит, что в минском гетто погибли 150 тысяч человек, каждый третий – ребенок.

По официальным данным, которые приводили участники телемоста, в Великой Отечественной войне в немецкий плен попали четыре миллиона 559 тысяч человек советских военнослужащих. 40 процентов из их погибли от рук фашистов. В СССР находилось 3,5 миллионов пленных немецких солдат и офицеров, из которых умерли 13,9 процента. О том, сколько детей погибло в концентрационных лагерях, до сих пор достоверно не известно. По разным данным, только из концентрационного лагеря Освенцим не вернулись восемьсот тысяч детей.