Приоткрытая Америка
«Тебе, Колумб, тебе венец», – так в 1844 году оценивал прославленного мореплавателя русский поэт Федор Иванович Тютчев. И пояснял: «Ты завесу расторг божественной рукой / — И новый мир, неведомый, нежданный, /Из беспредельности туманной /На божий свет ты вынес за собой».
На первый взгляд, так оно и было. А разве нет? 11 октября 1492 года испанская эскадра из трех каравелл – «Санта-Мария», «Пинта» и «Нинья» (численность личного состава эскадры не превышала девяноста человек) – достигла острова, который, как испанцы узнали позднее, местные жители называли Гуанахани. Впрочем, адмирал Колумб, не замедливший водрузить над островом штандарт с инициалами Y и F – Изабелла и Фердинанд , – поспешил дать новой территории более приличествующее новым временам название: Сан-Сальвадор.
Итак, открытие Нового Света состоялось. Впрочем... не будем спешить с выводами.
Забытая встреча на Эльбе
Поразительнее всего то, что, быть может, это американские индейцы первыми открыли Европу, а вовсе не наоборот. Правда, как водится, – не по своей воле.
Произошло это еще в Древнем Риме. В шестьдесят втором году до н.э. в устье реки Эльбы – по берегам ее были расбросаны селения германского племени свевов – буря выбросила на сушу странного вида ладью. Не менее странными были и одеяния тех, кто в ней находился, а их язык так и остался загадкой – что для германцев, что для римлян. Как сообщают Плиний и Помпоний Мела, король свевов подарил диковинных путешественников римскому проконсулу Галлии Квинту Метеллу Келеру. А позднее, читая римских авторов, географы призадумаются: уж не из Америки ли занесло к свевам необычных странников?
...Шли столетия, сменялись исторические эпохи, и вот в восемнадцатом веке ученые обнаруживают старую рукопись: доклад буддийского монаха-миссионера по имени Хуай-Шэнь, приблизительно в 499 году посетившего страну Фусан. Что же это за страна?
Рассказ Хуай-Шэня полон интереснейших деталей: управляет страной Фусан правитель, которого зовут Ки И. Появляется он, неизменно окруженный флейтистами. Знать делится на три группы...
Но самая интересная подробность, которую донес до потомков любознательный китайский путешественник, состоит в том, что в таинственной стране Фусан много золота и меди, тогда как железо ее обитателям неизвестно вовсе. И вновь возникает вопрос: уж не Америка ли? Ведь ацтеки и подданные инков тоже не знали железа: даже шипы для палиц и наконечники для копий они делали из обсидиана...
Варяжский маршрут: Гренландия – Массачусетс
Первый европеец, побывавший в Новом Свете, был поэтом. Точнее – бардом. Бьярни Херьюлфсон родился в Исландии; этот остров викинги открыли и освоили еще в восьмом веке. В десятом веке великий воин и мореплаватель Эйрик Рыжий высадился со своими спутниками на побережье Гренландию, основав там несколько варяжских поселений. Был среди соратников Эрика и бард по имени Бьярни Херьюлфсон – отец того, кто чуть позднее совершит путешествие в Новый Свет.
А было это так. В 986 году Бьярни-младший покинул родные исландские берега и, обогнув южную оконечность Гренландии, двинулся, как сказали бы сегодня, в неизвестном направлении. Чтобы, после двадцатилетнего плавания, увидеть неизвестный берег – землю, позднее получившую название полуострова Лабрадор.
Сдержанность в описаниях викингам свойственна не была, а дар слова Бьярни-младший, вероятно, унаследовал от отца. Так или иначе, по возвращении домой его рассказы нашли, что называется, понимание у односельчан. В особенности они вдохновили Лейфа – сына Эрика Рыжего – и, набрав тридцать пять самых отчаянных, он вышел в море. И довольно скоро добрался до мест, где некогда побывал его отец (используя сегодняшнее название – до Баффиновой земли).
Берег выглядел настолько неприветливо, что Лейф и его спутники предпочли не высаживаться. Дав этой угрюмой местности подходящее имя – Хеллюланд (Земля скал), они отправились дальше. Вскоре им встретился более привлекательный пейзаж – юго-западное побрежье Лабрадора. На этот раз моряки сошли на берег. Чтобы снова окрестить открытую землю в соответствии с особенностями пейзажа: Маркланд (Земля лесов).
В третий раз Лейфу и его людям повезло еще больше: пристав к берегу в небольшой бухте, они разбрелись по живописному берегу. Вскоре один из моряков нашел даже виноградную лозу. Так и назвали этот райский уголок: Винланд (Земля винограда).
Туда-то (современные ученые в большинстве своем считают, что речь идет о территории сегодняшнего штата Массачусетс), вскоре поспешили и другие викинги. И прежде всего – брат Лейфа по имени Торвальд. Если верить саге, то с его участием произошла и первая встреча викингов с туземцами. Была она, увы, не дружеской: как-то раз завидели викинги три лодки, и в каждой – по три лучника. В жестокой и стремительной схватке восемь индейцев погибли. Но пришла ночь, и их соплеменники напали на лагерь пришельцев. Одна из стрел попала в Торвальда, вскоре скончавшегося от раны...
Впрочем, в истории варяжско-индейских отношений было место не только трагедии, но и фарсу. Точнее – тому, что нам представляется таковым. Дело в том, что позднее, вернувшись в Винланд, викинги попытались поладить с местными жителями. И даже вступить с ними в торговые отношения. Увы, когда стороны приступили к обсуждению условий сделки, из леса вышел... вол (один из нескольких, привезенных мореплавателями). И заревел так страшно, что местные жители, которым таких животных прежде видеть не приходилось, предпочли поскорее покинуть место переговоров. Еще один аргумент для тех, кто убежден, что историей правит случай...
...Пройдут столетия, и американцы с готовностью воздадут должное мужественным викингам. В 1925 году президент Кулидж официально объявил Лейфа одним из тех, кто открыл Америку. Пять лет спустя Висконсин стал первым штатом, официально отметившим День Лейфа Эриксона. С тех пор варяга и чествуют в Новом Свете – особенно там, где велико число выходцев из Скандинавии.
И все же: приоритет – приоритетом, а на судьбу Нового Света экспедиции варягов повлияли незначительно. А пожалуй, что, и не повлияли вовсе. Перелом в судьбе Америки все-таки связан с именем Колумба. Споры о котором становятся, как ни странно, все более острыми.
Адмирал и его судьи
Итак, Сан-Сальвадор стал первой землей, которую предводительствуемые генуэзцем-адмиралом испанцы встретили в Новом Свете. Вот только считали ли они его новым? Ни в коем случае: все они, включая Колумба, были убеждены, что оказались именно там, куда стремились попасть, т.е. – в Индии.
Однако кое-кого уже начинали терзать сомнения. Новые территории, отныне подвластные правившему Испанией супружескому тандему, не слишком походили на сказочную Индию. Довольно скоро выяснилось, что доходы островов, открытых красноречивым генуэзцем, не так уж велики. Начинаются бесконечные проверки – с приездом инспекторов из Европы и с вызовами виновника в королевскую резиденцию. Мучительные объяснения, в ходе которых Колумб упрямо стоял на своем: он плыл в Азию и достиг ее берегов.
Гром грянул в 1498-м, – спустя шесть лет после колумбовского триумфа: португальская эскадра, возглавляемая Васко да Гамой, добралась до настоящей Индии. Тут уж исчезли последние сомнения в том, что Колумб – просто авантюрист и шарлатан. Больного и оскорбляемого на каждом шагу мореплавателя, лишенного почти всех титулов и привилегий, отвозят в Севилью, где он и умирает 20 мая 1506 года. Всеми оставленный и почти забытый...
Случилось, однако, так, что справедливость восторжествовала благодаря одному из тех, кому пришлось работать над ошибками Колумба, и кто вовсе не был заинтересован в его возвеличивании. Этим человеком стал флорентинец Америго Веспуччи. Строго говоря, стремился он в основном к личному обогащению, для чего торговал квашеной капустой, причем весьма успешно. Но, попав в Новый Свет в составе экспедиции, призванной выяснить, насколько заслужены лавры адмирала-генуэзца, он ознакомился с проблемой всерьез. И высказал революционную догадку: а не является ли колумбовская «Индия» новым континентом? Свои соображения предприимчивый делец не без литературной яркости изложил в сочинении, озаглавленном «Письма Америго Веспуччи об островах, вновь открытых во время четырех его путешествий». И вскоре сделавшимся общеевропейским бестселлером. А позднее философ и моралист Ралф Уолдо Эмерсон будет сетовать, что великая Америка вынуждена носить имя торговца квашеной капустой...
...Еще в колониальные времена в Северной Америке было принято отмечать День открытия Америки. А вскоре после провозглашения независимости США – в 1792 году в Нью-Йорке и в других городах США было шумно отпраздновано трехсотлетие появления европейцев в Новом Свете. Традиция пустила корни.
Не обходилось, конечно, и без политики. Во второй половине девятнадцатого века в США хлынула волна эмигрантов из Италии. При этом участь католика в протестантской Америке была в те времена, мягко говоря, нелегкой: о политкорректности тогда не приходилось и мечтать. И мысль о том, что первооткрывателем Нового Света был католик, да еще и генуэзец, несомненно, согревала сердца угнетенных. Одна из организаций, созданных американцами итальянского происхождения для отстаивания своих прав, так и называлась: «Рыцари Колумба»…
И вот, при президенте-реформаторе Франклине Рузвельте, День Колумба был, наконец, объявлен федеральным праздником. Вскоре, однако, обнаружилось, что возникла новая угроза авторитету великого адмирала. И началось все, как обычно, с восстановления исторической правды.
Дело в том, что во второй половине двадцатого столетия заговорили во весь голос представители потомки тех, кого пятьсот лет назад «открыли» испанцы. И кому пришлось на себе испытать последствия открытия.
Есть ли, в самом деле, основания называть это «открытием»? «Изоляция одного, отдельного момента создает “исторический факт”, – негодует гаитянский историк Мишель-Рольф Труилло. – В тот день – в 1492 году – Христофор Колумб открыл Багамские острова. И вот это событие вырвано из контекста. Этот обрывок истории становится инструментом в руках турагентств, авиакомпаний, в руках политиков и журналистов».
Итак, мало того, что адмирал-генуэзец до конца своих дней был уверен, что попал в Индию. Более существенно другое: его высадка на Багамах стала прологом к эпохе конкистадоров, обративших в рабство два континента. «Кое-кто, – констатирует Труилло, – говорит даже о «колумбовском Холокосте». Правда, сам историк так далеко не заходит. И все же, продолжает Труилло, «я предпочитаю говорить не об «открытии», а о «завоевании». Основания? Да хотя бы изменения численности коренного населения Америки. Накануне высадки испанцев составлявшего, по-видимому, около шестнадцати миллионов.
Как же оценить подвиг мореплавателя, скончавшегося в Севилье в мае 1506-го? «Блажен, кто посетил сей мир. /В его минуты роковые!» – так решал проблему уже упомянутый Тютчев. Впрочем, столетие спустя другой поэт высказал иную точку зрения: «Чем столетье интересней для историка,/Тем для современника печальней!». Но только ли к открытию Америки можно отнести эту нестареющую истину?
505 лет назад в Севилье скончался мореплаватель, открывший европейцам путь в Новый Свет
