В России недавно завершилась девятидневная проверка боеготовности вооруженных сил, которая проходила с 14 по 22 июня по личному распоряжению президента Владимира Путина.
Внезапная проверка охватила все четыре военных округа и коснулась в первую очередь структуры командования и управления войсками, а также военные арсеналы. Российское Министерство обороны уведомило Организацию по безопасности и сотрудничеству в Европе о начале проверки, а официальный представитель Кремля Дмитрий Песков подчеркнул, что она никак не угрожает соседям страны.
С 2014 года напряженность в отношениях между Россией и НАТО возросла в связи с тем, что Москва аннексировала Крым, оказывает поддержку вооруженным сепаратистам в восточной Украине и ведет военную операцию в поддержку режима Асада в Сирии, а также проводит в целом более агрессивную военную политику в отношении Запада. На фоне роста напряженности между Россией и НАТО некоторые аналитики рассматривают внезапную проверку российских вооруженных сил как ответ на международные учения альянса BALTOPS в странах Балтии, которые прошли с 3 по 19 июня.
Как отмечает профессор мировой политики из Нью-Йоркского университета Марк Галеотти, проверки были обусловлены скорее ситуацией в самой России, нежели действиями НАТО.
«Я подозреваю, что это отражает понимание Министерства обороны, что российская резервная система, какой бы впечатляющей она ни выглядела на бумаге, несовершенна, – отмечает он. – Центральное командование плохо представляет себе собственные запасы военной техники – сколько было украдено, сколько утеряно, сколько вышло из строя – и даже собственные мобилизационные резервы – кто переехал, кто умер, кто болен, кто проходил периодическую переподготовку», – отмечает эксперт.
Галеотти добавляет: «В этом контексте подобные проверки являются для резерва эквивалентом внезапных учений, которые практикует Шойгу: это шанс одновременно провести переучет и заставить соответствующие органы, в том числе военкоматы, реально делать свою работу».
Эксперт выражает сомнения в том, что сроки проведения проверки напрямую связаны с учениями НАТО.
«Это может быть и так, в оппортунистском ключе, но даже в таком случае это повлияло лишь на сроки, а не на саму идею, – убежден он. – Эти усилия в первую очередь представляют собой проверку и ревизию мобилизационной структуры, а не политический жест в ответ на действия НАТО».
Впрочем, с российской точки зрения сроки проверки готовности не были случайным совпадением. Отставной генерал-лейтенант Евгений Бужинский, в настоящий момент работающий в московской исследовательской организации ПИР-Центр, усматривает связь между последними действиями НАТО и проверкой российских вооруженных сил.
«Временные рамки совершенно естественны, – отмечает он. – НАТО сейчас очень активно. Россия пытается проявлять активность в ответ. С военной точки зрения это вполне естественно».
Бужинский видит в проверках боеготовности позитивное изменение с учетом длительного бездействия и упадка российских вооруженных сил после распада СССР.
«Запад привык к тому, что российские силы не проводят подготовку уже 20 лет, – говорит он. – Ни полетов, ни подготовки. Абсолютно ничего. Теперь же мы возвращаемся к советскому уровню подготовки и готовности. А в чем-то и превосходим его. Российское военное командование уделяет большое внимание связи, контролю, разведке, по уровню которых мы отставали от Запада. Теперь мы нагоняем, и это хорошо. Значительная часть этих учений посвящена именно этим аспектам боеготовности».
В российских вооруженных идут масштабные реформы с 2008 года. Одна из ключевых реформ заключается в переходе от советской модели, основанной на мобилизации резервистов и призывников, к регулярным войскам, состоящим преимущественно из добровольцев, служащих по контракту. Модернизация и стандартизация вооружений и техники также являются ключевыми задачами реформ.
