НЬЮ-ЙОРК —
Неожиданная находка на чердаке его дома перевернула жизнь молодого британского кинодокументалиста Дэниела Эделстина. Прочитав дневники своей бабушки Маруси Зорокович, бежавшей после Октябрьской революции на Запад, он загорелся идеей отправиться в страну своих предков и снять об этом путешествии фильм. В результате появилась на свет документальная лента «Как возродить водочную империю» (How to Re-Establish a Vodka Empire), которая 5 февраля демонстрируется в Нью-Йорке, в еврейском центре JCC на Амстердам-авеню в Манхэттене. А до этого фильм показывался на нескольких фестивалях еврейского кино в США, в том числе в Линкольн-центре (Нью-Йорк), в Вашингтоне, Чикаго и Филадельфии. В скором времени, как сообщил Эделстин, планируется выпустить его на DVD.
Эделстин вырос в Северной Ирландии и мало что знал о своих еврейских корнях, которые его родители, принявшие в эмиграции католичество, не афишировали. И только прочитав дневники бабушки Маруси, долгие годы пылившиеся на чердаке в ворохе неразобранных бумаг, Дэн живо представил образ жизни своих предков в царской России, их быт богатых предпринимателей и любителей красивой жизни. Вместе с женой Хиллари Дэн отправился на Украину, в поселок Дубовязовка в Сумской области, где до революции проживала семья его прадеда Ильи Зороковича, владевшего водочным и сахарным заводами.
Дэниел учился в элитной школе Гордонстоун, закончил Университетский колледж в Лондоне, где изучал историю, и Нью-Йоркскую киноакадемию. С женой Хиллари и двумя детьми он живет в Лондоне. Вместе они снимают документальные фильмы.
Дэниелу Эделстину за подробностями позвонил корреспондент «Голоса Америки» Олег Сулькин.
Олег Сулькин: Дэн, признаюсь, я никогда раньше не видел на экране кинорежиссера, столь много пьющего...
Дэниел Эделстин: (смеется). Имейте в виду, что съемочный процесс продолжался полтора года. Поэтому в реальности я вовсе не так много выпивал. Просто все эти эпизоды спрессованы на экране. Во многом ради комического эффекта.
О.С.: Зная не понаслышке те края, где вы побывали, могу предположить, что без выпивки просто невозможно было наладить дружеские контакты.
Д.Э.: Верно. Когда на Украине ты отказывался поддержать компанию и поднять рюмку, тебя тут же начинали подозревать в двух вещах. Либо ты очень болен, либо у тебя с головой не все в порядке. Отказаться невозможно, немыслимо.
О.С.: История про найденные на чердаке дневники бабушки отдает беллетристикой в духе старинных приключенческих романов для юношества. Это все было на самом деле?
Д.Э.: Клянусь! В кои веки я решил разобрать фамильные папки и неожиданно обнаружил исписанные рукой моей бабушки Маруси Зорохович пожелтевшие странички. Прошлое моей семьи, о котором я был наслышан, вдруг выскочило из этих бумаг как черт из табакерки.
О.С.: Дневники написаны по-английски или по-русски?
Д.Э.: По-английски. Отдельные куски, впрочем, по-французски, видимо, чтобы скрыть их содержание от мужа Маруси Макса, которым французским не владел. А вот письма она писала по-русски. Бабушка была очень образована, она училась в частной школе в Швейцарии, получила образование в лучших традициях русской аристократии. С ней занимались французская гувернантка и учительница-англичанка. Как я понимаю, ее судьба и судьба ее семьи очень нетипичны для российских евреев, которых ущемляли в правах и заставляли жить в черте оседлости.
О.С.: Ваше решение отправиться из Англии в провинциальный украинский городок отдает авантюрой. У вас не было колебаний?
Д.Э.: Нет. Я с детства мечтал отправиться на поиски своих фамильных корней. Мама мне рассказывала о бабушке, о жизни моих предков в царской России. Я знал, что всю их собственность в поселке Дубовязовка захватили большевики в 1917 году. Ребенком я фантазировал, как поеду туда и заберу все обратно. Когда я обнаружил бабушкины рукописи, для меня это стало знаком. Надо ехать не раздумывая! Кроме того, моя жена Хиллари, наверное, еще большая авантюристка, чем я сам. Но, конечно, мечты о возвращении фамильной собственности развеялись мгновенно, как только мы ступили на украинскую землю. Это нереально. Частную собственность там не возвращают бывшим хозяевам.
О.С.: Вы знали о существовании в Дубовязовке ликеро-водочного производства?
Д.Э.: Я знал из рассказов мамы и дневников бабушки, что мой прадед Илья Зорокович владел несколькими производствами, в том числе спиртзаводом и сахарным заводом. Но для меня оказалось полной неожиданностью, что водку там делают и сегодня. Вначале у меня и мысли не было предпринимать какие-то коммерческие шаги. Я и Хиллари давно занимаемся документальным кино, и я с самого начала решил снимать на видео все наше путешествие на Украину. Это было необходимо хотя бы для того, чтобы оплатить расходы. У нас на этот счет существует полное взаимопонимание с продюсером фильма Кристофером Хердом.
О.С.: Летопись вашего с Хиллари путешествия, старая хроника и старые фотографии в фильме перемежаются с игровыми вставками в стиле иронического ретро. Что вас побудило обратиться к таким романтизированным флэшбекам?
Д.Э.: Игровые эпизоды иллюстрируют другое путешествие – поездку бабушки Маруси из Киева в Дубовязовку. Мне показалось интересным столкнуть прошлое и настоящее, документальные кадры и компьютерную анимацию. Я использовал фотографии из наших семейных альбомов, хронику времени русской революции из лондонских киноархивов. Поскольку хроники штурма Зимнего дворца, насколько я знаю, не существует, мы, как и многие другие кинематографисты, использовали классические кадры из фильма Эйзенштейна «Октябрь». Я долго искал подходящий стиль. Два парня помогли структурировать сюжет. А все остальное мы с Хиллари делали сами, ведь у нас не было достаточно средств, чтобы кого-то нанимать.
О.С.: Когда вы приехали на Украину, как бы вы охарактеризовали свою реакцию? Культурный шок? И если да, то каковы его компоненты?
Д.Э.: Компоненты культурного шока? (смеется). Надо подумать. (Обращается к супруге). Хиллари, что скажешь? Ага, вот, что она говорит. Проявления страха в людях. Люди, как и в советское время, боятся говорить то, что думают. Какая-то повальная паранойя страха. Очевидно, опасаются, что за искренность придется платить суровую цену. Ну и, конечно, произвели удручающее впечатление условия жизни в поселке. Туалеты во дворах домов – вот реальный шок! Ужасная бедность – вот реальный шок! В первый наш приезд нас возил один местный житель на старенькой советской машине. Во второй наш приезд он сказал, что у него обнаружили рак, и чтобы оплатить лечение, он вынужден продать машину. Выглядел он ужасно. Кроме того, нас поразил мужской шовинизм, царящий в умах местных жителей. Все там убеждены, что удел мужчин – карьера, зарабатывание денег, а удел женщин – только воспитание детей, заботы по дому и кухне. Это разительно контрастирует с менталитетом англичан, которые считают, что женщины и мужчины абсолютно равны в социально-имущественном плане. Хиллари вообще считает, что женщины более успешны в плане карьеры (смеется). Конечно, я не хочу обобщать, мы видели лишь один поселок.
О.С.: Сколько раз вы ездили на Украину?
Д.Э.: Шесть. Первый раз в 2008 году, а последний – совсем недавно, вернулись в декабре прошлого года. Побывали с Хиллари в Одессе, взяв туда своих двух детей.
О.С.: Из фильма следует, что вы теперь вовлечены в импорт украинской водки в Великобританию. Так что вас можно считать водочным магнатом...
Д.Э.: Ну это сильно сказано... Да, я владею брэндом «Zorokovich 1917 Vodka» и импортирую ее из Украины. Но производство ее мне не принадлежит, оно принадлежит украинскому государству. Не могу сказать, что дела идут очень хорошо. Чтобы привлечь внимание британских потребителей к новому брэнду, требуется много времени и усилий. Я не могу посвящать бизнесу много времени, я не торговец, а кинодокументалист, для меня и для Хиллари главное – делать фильмы.
О.С.: Вы уверены, что цифра «1917» в названии водки вызывает приятные ассоциации?
Д.Э.: Понимаю, куда вы клоните. Эту дату все в Британии знают. Один профессор-историк сказал мне, что не стоило ее использовать. Не знаю, не знаю. Для моей семьи эта дата стала переломной.
Эделстин вырос в Северной Ирландии и мало что знал о своих еврейских корнях, которые его родители, принявшие в эмиграции католичество, не афишировали. И только прочитав дневники бабушки Маруси, долгие годы пылившиеся на чердаке в ворохе неразобранных бумаг, Дэн живо представил образ жизни своих предков в царской России, их быт богатых предпринимателей и любителей красивой жизни. Вместе с женой Хиллари Дэн отправился на Украину, в поселок Дубовязовка в Сумской области, где до революции проживала семья его прадеда Ильи Зороковича, владевшего водочным и сахарным заводами.
Дэниел учился в элитной школе Гордонстоун, закончил Университетский колледж в Лондоне, где изучал историю, и Нью-Йоркскую киноакадемию. С женой Хиллари и двумя детьми он живет в Лондоне. Вместе они снимают документальные фильмы.
Дэниелу Эделстину за подробностями позвонил корреспондент «Голоса Америки» Олег Сулькин.
Олег Сулькин: Дэн, признаюсь, я никогда раньше не видел на экране кинорежиссера, столь много пьющего...
Дэниел Эделстин: (смеется). Имейте в виду, что съемочный процесс продолжался полтора года. Поэтому в реальности я вовсе не так много выпивал. Просто все эти эпизоды спрессованы на экране. Во многом ради комического эффекта.
О.С.: Зная не понаслышке те края, где вы побывали, могу предположить, что без выпивки просто невозможно было наладить дружеские контакты.
Д.Э.: Верно. Когда на Украине ты отказывался поддержать компанию и поднять рюмку, тебя тут же начинали подозревать в двух вещах. Либо ты очень болен, либо у тебя с головой не все в порядке. Отказаться невозможно, немыслимо.
О.С.: История про найденные на чердаке дневники бабушки отдает беллетристикой в духе старинных приключенческих романов для юношества. Это все было на самом деле?
Д.Э.: Клянусь! В кои веки я решил разобрать фамильные папки и неожиданно обнаружил исписанные рукой моей бабушки Маруси Зорохович пожелтевшие странички. Прошлое моей семьи, о котором я был наслышан, вдруг выскочило из этих бумаг как черт из табакерки.
О.С.: Дневники написаны по-английски или по-русски?
Д.Э.: По-английски. Отдельные куски, впрочем, по-французски, видимо, чтобы скрыть их содержание от мужа Маруси Макса, которым французским не владел. А вот письма она писала по-русски. Бабушка была очень образована, она училась в частной школе в Швейцарии, получила образование в лучших традициях русской аристократии. С ней занимались французская гувернантка и учительница-англичанка. Как я понимаю, ее судьба и судьба ее семьи очень нетипичны для российских евреев, которых ущемляли в правах и заставляли жить в черте оседлости.
О.С.: Ваше решение отправиться из Англии в провинциальный украинский городок отдает авантюрой. У вас не было колебаний?
Д.Э.: Нет. Я с детства мечтал отправиться на поиски своих фамильных корней. Мама мне рассказывала о бабушке, о жизни моих предков в царской России. Я знал, что всю их собственность в поселке Дубовязовка захватили большевики в 1917 году. Ребенком я фантазировал, как поеду туда и заберу все обратно. Когда я обнаружил бабушкины рукописи, для меня это стало знаком. Надо ехать не раздумывая! Кроме того, моя жена Хиллари, наверное, еще большая авантюристка, чем я сам. Но, конечно, мечты о возвращении фамильной собственности развеялись мгновенно, как только мы ступили на украинскую землю. Это нереально. Частную собственность там не возвращают бывшим хозяевам.
О.С.: Вы знали о существовании в Дубовязовке ликеро-водочного производства?
Д.Э.: Я знал из рассказов мамы и дневников бабушки, что мой прадед Илья Зорокович владел несколькими производствами, в том числе спиртзаводом и сахарным заводом. Но для меня оказалось полной неожиданностью, что водку там делают и сегодня. Вначале у меня и мысли не было предпринимать какие-то коммерческие шаги. Я и Хиллари давно занимаемся документальным кино, и я с самого начала решил снимать на видео все наше путешествие на Украину. Это было необходимо хотя бы для того, чтобы оплатить расходы. У нас на этот счет существует полное взаимопонимание с продюсером фильма Кристофером Хердом.
О.С.: Летопись вашего с Хиллари путешествия, старая хроника и старые фотографии в фильме перемежаются с игровыми вставками в стиле иронического ретро. Что вас побудило обратиться к таким романтизированным флэшбекам?
Д.Э.: Игровые эпизоды иллюстрируют другое путешествие – поездку бабушки Маруси из Киева в Дубовязовку. Мне показалось интересным столкнуть прошлое и настоящее, документальные кадры и компьютерную анимацию. Я использовал фотографии из наших семейных альбомов, хронику времени русской революции из лондонских киноархивов. Поскольку хроники штурма Зимнего дворца, насколько я знаю, не существует, мы, как и многие другие кинематографисты, использовали классические кадры из фильма Эйзенштейна «Октябрь». Я долго искал подходящий стиль. Два парня помогли структурировать сюжет. А все остальное мы с Хиллари делали сами, ведь у нас не было достаточно средств, чтобы кого-то нанимать.
О.С.: Когда вы приехали на Украину, как бы вы охарактеризовали свою реакцию? Культурный шок? И если да, то каковы его компоненты?
Д.Э.: Компоненты культурного шока? (смеется). Надо подумать. (Обращается к супруге). Хиллари, что скажешь? Ага, вот, что она говорит. Проявления страха в людях. Люди, как и в советское время, боятся говорить то, что думают. Какая-то повальная паранойя страха. Очевидно, опасаются, что за искренность придется платить суровую цену. Ну и, конечно, произвели удручающее впечатление условия жизни в поселке. Туалеты во дворах домов – вот реальный шок! Ужасная бедность – вот реальный шок! В первый наш приезд нас возил один местный житель на старенькой советской машине. Во второй наш приезд он сказал, что у него обнаружили рак, и чтобы оплатить лечение, он вынужден продать машину. Выглядел он ужасно. Кроме того, нас поразил мужской шовинизм, царящий в умах местных жителей. Все там убеждены, что удел мужчин – карьера, зарабатывание денег, а удел женщин – только воспитание детей, заботы по дому и кухне. Это разительно контрастирует с менталитетом англичан, которые считают, что женщины и мужчины абсолютно равны в социально-имущественном плане. Хиллари вообще считает, что женщины более успешны в плане карьеры (смеется). Конечно, я не хочу обобщать, мы видели лишь один поселок.
О.С.: Сколько раз вы ездили на Украину?
Д.Э.: Шесть. Первый раз в 2008 году, а последний – совсем недавно, вернулись в декабре прошлого года. Побывали с Хиллари в Одессе, взяв туда своих двух детей.
О.С.: Из фильма следует, что вы теперь вовлечены в импорт украинской водки в Великобританию. Так что вас можно считать водочным магнатом...
Д.Э.: Ну это сильно сказано... Да, я владею брэндом «Zorokovich 1917 Vodka» и импортирую ее из Украины. Но производство ее мне не принадлежит, оно принадлежит украинскому государству. Не могу сказать, что дела идут очень хорошо. Чтобы привлечь внимание британских потребителей к новому брэнду, требуется много времени и усилий. Я не могу посвящать бизнесу много времени, я не торговец, а кинодокументалист, для меня и для Хиллари главное – делать фильмы.
О.С.: Вы уверены, что цифра «1917» в названии водки вызывает приятные ассоциации?
Д.Э.: Понимаю, куда вы клоните. Эту дату все в Британии знают. Один профессор-историк сказал мне, что не стоило ее использовать. Не знаю, не знаю. Для моей семьи эта дата стала переломной.
