Мировые рынки акций в понедельник отреагировали ростом на объявление Китая о придании большей гибкости своей национальной валюте. Курс юаня достиг 6,8 за один доллар, что на 0,4 процента выше, чем на закрытии рынков в пятницу. Это наивысшее значение курса более чем за два года. Тем не менее, как ожидается, Китай будет и дальше ограничивать ежедневные колебания курса, чтобы не допустить резкого роста юаня. Теперь, когда Китай решил ослабить валютный контроль, многие экономисты и аналитики задаются вопросом, как далеко это зайдет?
Один из этих экономистов – Кристофер Макнэлли из центра «Восток-Запад» на Гавайях, специализирующийся на проблемах китайского капитализма. «То, что Китай начал двигаться в направлении к большей гибкости – это, несомненно, хорошо, – говорит Макнэлли, – а сегодняшний шаг – один из самых серьезных. Он показывает, что Китай, хотя бы символически, хочет показать миру, что они хотят немного укрепить свою валюту. Это положительная сторона вещей. Но в целом они будут двигаться очень осторожно в будущем. Укрепление юаня будет очень плавным».
Впрочем, по мнению других экспертов, китайцы сделали слишком мало. Исследователь Дерек Сциссорс из Heritage Foundation в Вашингтоне говорит, что значение этого шага преуменьшается самим Китаем, а само решение было принято под воздействием политических факторов накануне саммита «большой двадцатки» в конце этой недели в Канаде.
«Они неспроста выбрали именно этот момент, – говорит Сциссорс. – Все шло к тому, что дискуссия на саммите «двадцатки» вращалась бы вокруг юаня, а Китай не хотел этого. Теперь они могут сказать, что, мол, мы сделали шаг в правильном направлении – может быть, вам кажется, что этого недостаточно, но мы сделали этот шаг. Поэтому время было выбрано именно исходя из этих расчетов, дескать, мы бы ничего и не делали, но не хотели оказаться в центре внимания, поэтому решили немного отвлечь людей, но так, чтобы этот шаг нас ни к чему особо не обязывал».
Хотя экономист Макнэлли соглашается, что время для нового шага было выбрано по политическим мотивам, он полагает, что в этом решении есть и нечто большее.
«С одной стороны, решение принято под внешним давлением – не только США, но и других торговых партнеров, таких как Индия, Европейский Союз, даже Россия и многие страны юго-восточной Азии, чьи валюты укрепились по отношению к юаню или оставались стабильными, – говорит Макнэлли. Это дает Китаю огромное конкурентное преимущество. Поэтому Пекин хочет смягчить обеспокоенность, особенно накануне встречи «двадцатки», потому что, думаю, у них есть хитроумные политологи, которые понимают, что если никаких мер не будет предпринято в ближайшие несколько недель, то раздражение в Конгрессе будет нарастать, и они начнут вводить санкции. Поэтому, да, это реакция на внешнее давление. Но это также реакция на процессы во внутренней экономике Китая, поскольку есть, хотя и небольшое, инфляционное давление и они хотели бы придать большую гибкость обменному курсу юаня, чтобы упредить это давление, упредить приток «горячих денег», то есть денег, поступающих в страну в расчете на укрепление юаня. Поэтому, я могу представить, что юань немного укрепится, а потом они перейдут к более гибкому курсу, и это позволит корректировать курс к доллару ежедневно, иногда укрепляя юань, иногда – девальвируя».
Посол США в Китае Джон Хантсмен заявил, что последние финансовые решения Пекина снимают раздражающий фактор в американо-китайских отношениях. Представитель Heritage Foundation Дерек Сциссорс считает, что единственным шагом, который мог бы действительно оказать влияние на что-то, было бы решение Китая позволить своей валюте естественным образом найти свое место по отношению к остальным мировым валютам.
«Я согласен с послом Хантсменом, что в краткосрочной перспективе это дает небольшую передышку и надежду на улучшение американо-китайских отношений, – говорит Сциссорс. – Но пока не будет признаков, что Китай намерен двигаться в этом направлении дальше, проблема будет возникать снова и снова».
