«Мы смогли договориться по очень широкому кругу вопросов, которые выводят наши отношения на принципиально новый стратегический уровень», – так Дмитрий Медведев охарактеризовал итоги только что завершившихся российско-венесуэльских переговоров. Строго говоря, эти итоги не стали сенсацией для экспертного сообщества. Случилось именно то, что ожидалось: поставки оружия и многомиллиардные кредиты – вот с чем вернется на родину Уго Чавес. С готовностью выполнивший главное условие Москвы: признание Южной Осети и Абхазии в качестве независимых государств. Представитель Госдепартамента США уже назвал этот шаг «достойным сожаления».
Как венесуэльский лидер будет тратить свой выигрыш – об этом долго гадать не приходится. «Российское оружие необходимо Чавесу, чтобы угрожать соседям и прежде всего Колумбии – одному из наиболее последовательных союзников США в Латинской Америке», – констатирует профессор Национальной академии сухопутных войск Стивен Бланк. Существенно и другое: новый виток сотрудничества между Москвой и Каракасом – по мнению Бланка – еще одно подтверждение глубинного антиамериканизма российской внешней политики. «В этой игре Москва просто использует Венесуэлу, – считает политолог, – побуждая ее руководство к действиям, которые в сущности противоречат интересам этой страны. Преследуется иная цель – создать трудности для США».
Собственно, мысль о том, что российско-венесуэльское сотрудничество – в особенности в военной области – имеет отчетливо антиамериканский характер, мало кем оспаривается. «Задача Чавеса – продемонстрировать, что Венесуэла является важным игроком на международной арене, – подчеркивает российский военный эксперт Александр Гольц. – Ну, а рассчитывать на поставки оружия из США Каракасу явно не приходится. Что же касается российских лидеров, то и у них не исчезает желание, так сказать, запустить ежа в штаны Соединенным Штатам. Одно из свидетельств тому – походы наших кораблей и полеты наших стратегических бомбардировщиков в Венесуэлу, – акции абсолютно бессмысленные с военной точки зрения, но, на взгляд Кремля, демонстрирующие так называемую многовекторную внешнюю политику России».
По мнению Александра Гольца, один из главных принципов последней унаследован кремлевскими лидерами от дипломатии 19 века: чем больше у страны клиентов и вассалов, тем прочнее ее положение на международной арене. Проблема, однако, в том, что успех в данном случае отнюдь не гарантирован: в случае экономических потрясений в Венесуэле, подчеркивает Стивен Бланк, Россия может повторить печальный опыт Советского Союза, некогда вынужденного списать долги своим союзникам из третьего мира.
Каковы же в таком случае устремления московского руководства? По мнению Стивена Бланка, долгосрочная цель российских властей – это борьба против американской гегемонии. Подобные настроения особенно характерны для путинского окружения, констатирует политолог. И в частности – для Игоря Сечина, как раз и курирующего латиноамериканские дела в путинской команде. «Эти политики руководствуются несложным принципом, – считает Стивен Бланк, – что плохо для Америки – хорошо для России». «В действительности, – убежден политолог, – России такая политика добра не принесет, а вот возникновение серьезных затруднений для Соединенных Штатов в данном случае вполне возможно».
Существуют, однако, и иные точки зрения. По мнению президента московского Института стратегических оценок Александра Коновалова, только что заключенные российско-венесуэльские соглашения никак не отразятся на взаимоотношениях Москвы и Вашингтона. «Москва, – напоминает российский политолог, – только что начала практическую реализацию договоренности о воздушном коридоре через свою территорию, чтобы США могли снабжать свою группировку в Афганистане. Разрешено 10 полетов в сутки, обеспечена навигационная проводка – и это для Америки куда важнее, чем то, что Чавес закупит у России несколько танков».
По достоинству оценить итоги последнего российско-венесуэльского саммита можно, лишь вспомнив о другом событии этой недели, считает американский политолог Пол Гобл. 8 сентября Генеральная ассамблея ООН приняла резолюцию, в которой как Абхазия, так и Южная Осетия рассматриваются как неотъемлемая часть Грузии. «В этих условиях, – констатирует Гобл, – Россия стремится мобилизовать в поддержку своей политики все страны, также недовольные нынешней международной ситуацией. Более того – все силы подобного рода. Это и Никарагуа, и ХАМАС, и вот теперь Венесуэла. Конечно, не следует забывать, что Чавес не так уж популярен в Латинской Америке. Он находится почти что в состоянии войны с соседями – в значительной степени из-за поддержки, которую он оказывает различного рода оппозиционным и повстанческим группам».
«Речь идет о своеобразном союзе униженных и оскорбленных, – полагает Пол Гобл. – О силах, противостоящих США по самым разным причинам и готовых признать Москву лидером этой антиамериканской коалиции – почти как во времена холодной войны, хотя и с намного меньшей эффективностью. Причина тому – не только утрата прежней мощи, но и отсутствие у России идеологии, способной, как прежде, привлечь симпатии леваков всего мира».
Отсутствие идеологии? По мнению Александра Коновалова, применительно к латиноамериканской политике Москвы пока не приходится говорить даже о сколько-нибудь продуманной, долгосрочной стратегии. «Цель России – это, так сказать, обеспечить вовлеченность», – считает российский аналитик. «Долгие годы этот регион был практически закрыт для России, – продолжает он. – Политические и экономические отношения были спорадическими: Куба и Никарагуа при сандинистах – вот, собственно, и все. А регион перспективный. Россия стремится к тому, чтобы аббревиатура БРИК (Бразилия, Россия, Индия и Китай – АП) наполнилась реальным содержанием. Наша задача – выйти на южноамериканские рынки. Россия готова сотрудничать со всеми – конечно, с Венесуэлой, конечно, с Кубой – но и с такими гигантами, как Бразилия. И это начинает происходить. Разумеется, это еще не прорыв плотины, но это очень серьезное проникновение. И оно будет расширяться…»
