Траектория «Чайки»

6 марта исполнилось 75 лет Валентине Терешковой. Описывать ее жизненный путь, перечислять ее заслуги – почти то же самое, что бесконечно повторять таблицу умножения. Факты ее биографии известны любому мало-мальски образованному человеку. Ткачиха, занимавшаяся парашютным спортом и ставшая космонавтом, генерал-майором, Героем Советского Союза, председателем Комитета советских женщин, депутатом и членом Президиума Верховного Совета СССР, да и просто культовая личность бывшего Советского Союза и стран «социалистического содружества» и пр. Известно также, что она была замужем за одним из первых космонавтов Андрияном Николаевым. Брак, увы, распался, но от него осталась дочь Елена – первый в мире ребенок, родившийся от отца и матери, оба из которых побывали в космосе.

«За кадрами» столь героической ленты остается главный вопрос: как получилось, что в стране, которая первой запустила женщину в космос, за пятьдесят с лишним лет космических полетов лишь три представительницы «прекрасного пола» побывали за пределами атмосферы? Следом за Терешковой последовали лишь Светлана Савицкая в 1982 и 1984 гг. и Елена Кондакова в 1994-1995 (первый в мире длительный полет женщины) и 1997 гг.

Эта цифра тем более непонятна, если учесть, что после Юрия Гагарина в космос слетали 55 женщин, полсотни из которых – по программам НАСА. Причем первая американская женщина-астронавт Салли Райд отправилась в космос лишь 18 июня 1983 году, то есть почти в 20-ю годовщину полета Терешковой, который проходил с 16 по 19 июня 1963 года. К настоящему времени две американки уже командовали шаттлами и одна – МКС.

Версия первая: «осечки» Терешковой

Определенные основания для сомнений относительно способности женщин выполнить на орбите работу с той же эффективностью и качеством, что и мужчины, после полета Терешковой действительно могли возникнуть. Вскоре после старта она почувствовала себя плохо (впрочем, будем справедливы – космонавт №2 Герман Титов тоже довольно тяжело перенес адаптацию к условиям невесомости). Но это была не единственная проблема «Чайки» (позывной Терешковой). Вот как описывает ее полет один из наиболее известных историков советской космической программы Ярослав Голованов в своей книге «Королев»:

«Состояние [Валентины] было какое-то мутное. Вспоминая советы Германа Титова, она старалась не крутить головой, сидеть тихо. Не нравилось ей тут. Хотелось домой. Когда Быковский (летавший на «Востоке-5» в то же время, что и она на «Востоке-6» – Ю.К.) слышал по радио ее голос, ему казалось, что она плачет.
– «Чайка», по выходу из тени приступайте к режиму ориентирования, – напомнила Земля. – Не забудьте, что стрелка загорается через три секунды после отклонения ручки. Не спешите. Время есть. Прием...
– «Чайка», как получилось?
– Не волнуйтесь, я все сделаю... Сориентируюсь...
Через некоторое время Земля опять поинтересовалась результатами.
– Потом, – кратко отозвалась «Чайка»
После этого Терешкова не вышла на связь в условленное время и на вызовы не отвечала. Специалистам на космодроме пришлось включить «побудку» – специальный шумовой сигнал в кабине корабля. Лишь тогда Валентина отозвалась. На вопрос, почему не выходила на связь, ответила:
– Я заснула: устала очень и заснула!
– Почему не провели тренировку по ручному спуску корабля?
– Я пыталась, но ничего не получилось: очень устала. Дайте мне немножко отдохнуть. Завтра утром все сделаю. Все получится!
...Сориентироваться в космосе она не смогла ни разу. «Карапь не слушается...», – жалобно докладывала она Королеву. (Герман Титов любил потом над ней подтрунивать: «Ну как, Валентина, слушается тебя «карапь»?)
– Чтобы я когда-нибудь связался с женщинами! (выделено мной – Ю.К.) – кипятился Сергей Павлович. – Никогда!
И дома, когда вернулся в Москву, уже с добродушной улыбкой сказал Нине Ивановне (своей супруге – Ю.К.):
– Запомни, детонька, бабам в космосе делать нечего!.. (выделено мной – Ю.К.)
Но тогда Королеву было не до добродушных улыбок. С явным раздражением он приказал все эксперименты с ориентацией прекратить: рабочего тела (топлива – Ю.К.) осталось лишь на одну «аварийную» ориентацию в случае отказа автоматики. Все понимали, что «Восток-6» надо поскорее посадить».

Но если полет Терешковой действительно подтолкнул руководство советской космической программы к выводу о «неприспособленности» женщин к работе космонавта, то как же объяснить тот факт, что еще в начале 1966 года данное руководство всерьез рассматривало вопрос о многодневном полете чисто женского экипажа? Вот какую запись оставил у себя в дневнике 17 января 1966 года руководитель подготовки космонавтов генерал-полковник Николай Каманин: «Приказал с 17 января возобновить подготовку женского экипажа для полета продолжительностью 15-20 суток; основной экипаж – Пономарева и Соловьева, дублеры – Сергейчик и Пицхелаури, срок готовности – 15 марта».

Более того, именно Терешковой Каманин поручил руководить подготовкой этого женского экипажа. А перед медиками ВВС он поставил следующие задачи в преддверии возможного 20-суточного полета продолжательниц дела «Чайки»:

1. Дать прогноз, какую дозу радиации получит экипаж при 20-суточном полете на высоте 1000 километров.
2. Доложить обоснованные оценки потери кальция в химическом составе костной ткани за 20 суток пребывания в невесомости.
3. Обосновать нормы ежесуточного расхода воды космонавтами.
4. Дать рекомендации экипажу по ежедневному режиму в течение 20 суток полета (работа, отдых, сон, спорт и т.д.).
5. Подготовить соображения по медико-биологическому обеспечению 15-20-суточного полета женского экипажа.

Таким образом, если что-то и помешало остальным женщинам отправиться в космос «по стопам» Терешковой, то не «осечки», которые она совершила в ходе полета.

Версия вторая: работа «на пределе»

Как мы все хорошо знаем, 1960-е годы были периодом ожесточенного космического соперничества между СССР и США. Каждый очередной советский полет, особенно после того, как США со своей пилотируемой программой «Джемини» стали догонять в космосе СССР, должен был проходить на пределе возможностей людей и техники, чтобы доказывать – советские по-прежнему первые. К тому же в те годы в СССР, как и в США, осуществлялась лунная пилотируемая программа, которая еще больше, чем обычные околоземные полеты, попадала в категорию «на пределе». В то время бытовало мнение, что для такой работы даже чисто по физическим показателям лучше подходили мужчины.

Но закончилась «лунная гонка». СССР переключился на создание долговременных орбитальных станций (ДОСов). Полеты в космос стали восприниматься как достаточно спокойное, рутинное дело. Почему же в составе советских космических экипажей по-прежнему не было женщин?

Их отсутствие там также можно объяснить объективными причинами. Первые ДОСы были техникой весьма далекой от совершенства. Нештатные ситуации на орбите воспринимались почти как «штатные» явления. Минимум комфорта и максимум психологического напряжения предполагали наличие у экипажей «мужской» выносливости, смелости и решительности. К тому же ограниченный внутренний объем станции не позволял предоставить женщине на борту личное пространство, без которого нормальная жизнь и работа женщины в составе мужского коллектива ДОСа была бы весьма затруднительна. Наконец, считалось, что женщина на станции может невольно внести дополнительное психологическое напряжение в отношениях между мужчинами-космонавтами.

Версия третья: мужской «шовинизм»

Советский Союз и Россия воспринимаются как традиционалистское общество с вполне естественным разделением труда между полами (при условии, конечно, что оно носит добровольный, а не принудительный характер). Подобный традиционализм был глубоко укоренен в массовом сознании жителей СССР. Не сильно в этом плане отличается от бывшего Советского Союза и современная Россия.

Развитие науки и техники вносит, конечно, свои коррективы в гендерное разделение труда, увеличивая интеллектуальный компонент в различных видах деятельности. Это делает главным критерием соответствия той или иной работе не быстроту реакции, силу, физическую или психологическую выносливость, а уровень знаний и интеллекта в целом, что стирает разницу между полами даже в таких традиционно «мужских» занятиях, как авиация и космонавтика. Но традиции есть традиции. Порой это сказывается даже на технике.

Одна из сотрудниц РКК «Энергия» в интервью «Голосу Америки» так объяснила, почему среди советских/российских женщин всего три космонавта: «Ведь эксплуатация всей космической техники “затачивалась” под мужчин, под их силу. Возьмите, например, скафандры для работы в открытом космосе. Летаешь на станции – значит, должен всегда быть готов выйти за борт для проведения ремонтных работ. Ни одна из наших претенденток на космический полет, за исключением Савицкой, не смогла в них согнуться. А если тебе не под силу работа в скафандре, как ты можешь быть полноценным членом экипажа? Американские скафандры – другое дело. В них работать легко может и женщина. Да и вообще, до МКС все американки летали на шаттлах, а там вовсе необязательно, чтобы каждый астронавт непременно мог выйти в открытый космос».

Интересно, что даже когда женщины в СССР/России «осмеливались» посягнуть на исконно «мужские» сферы деятельности, они при этом старались интегрироваться в них с учетом укоренившегося представления о роли и месте женщины в обществе.

Вот что сказала специалист Института медико-биологических проблем Татьяна Агапцева, которая в 1999 году участвовала в длительном эксперименте в изоляции SFINCSS-99, проведенном в данном институте. В эксперименте были задействованы смешанные «экипажи», состоящие из мужчин и женщин. «У меня не было никаких проблем с мужчинами в “бочке” (так называют экспериментальную установку, в которой проводятся данные эксперименты, ибо по форме она действительно напоминает большую цистерну – Ю.К.), – подчеркнула Агапцева. – Я вообще считаю, что у русской женщины не будет проблем в компании даже десятка мужчин. Она всегда найдет способ повернуть ситуацию в свою пользу. Мне искренне жаль женщин, которые борются за равенство с мужчинами. Лично мне даже нравилось, как меня “дискриминировали” в “бочке”. Мужчины старались облегчить мою работу, да и в целом старались, чтобы я чувствовала себя там как можно более комфортно».

Когда Светлана Савицкая, вторая после Терешковой женщина в космосе, прибыла в 1982 году на станцию «Салют-7», мужчины там в шутливой форме напомнили ей, что хоть она и летчик-космонавт, но прежде всего – женщина, и попросили «оказать им честь», выступив в роли «хозяйки». При этом они преподнесли ей голубой фартук. Подобная попытка «дискриминации» не вызвала у Светланы никакого возмущения, и она охотно выполнила предложенную ей роль. Более того, она привезла на орбиту веселую кофточку, которую сама специально сшила для визита на станцию. Сделала она это, по ее словам, для того, чтобы порадовать мужчин, глаза которых уже устали от созерцания однообразного техногенного ландшафта внутри орбитального комплекса.

Аналогичную женственность проявила на орбите и Елена Кондакова. Как вспоминал Валерий Поляков, летавший вместе с ней, «она демонстрировала такой уровень подготовки (как летчик-космонавт – Ю.К.), что мужчинам можно было у нее поучиться... При этом не забывала каждое утро приводить себя в порядок, делать красивую прическу и даже наводить макияж».

Любопытно, что ее муж, бывший космонавт и заместитель президента РКК «Энергия» Валерий Рюмин, незадолго до полета на орбиту своей супруги прямо сказал: «Я считаю, что жена должна в основном находиться дома, а не на работе и уж тем более не в космосе. Это – мое мнение. Тут нет ничего нового, и думаю, что большинство мужчин поддержат меня, потому что большинство из нас предпочло бы, чтобы дома были чистота и порядок». О том, насколько серьезным было подобное проявление мужского «шовинизма» говорит тот факт, что Кондакова после этого заявления полетела в космос как ни в чем не бывало, хотя Рюмин мог не только не допустить ее к полету, но и вообще убрать из отряда космонавтов.

В другой раз «высокомерие» российского «сильного» пола по отношению к «слабому» проявило себя в 1996 году, во время пресс-конференции в ЦПК, посвященной предстоящему полету на «Мире» американки Шеннон Люсид. Заместитель начальника центра генерал-майор Юрий Глазков сказал, что идея отправить туда женщину – хороша и своевременна с учетом беспорядка, который царил на станции. «Все мы знаем, что женщины любят убираться, – весело заметил он. – Да и потом само присутствие женщины на борту пойдет на пользу: наши члены экипажа станут больше следить за своим поведением: что они делают, как говорят, ну и так далее».

Интересно, что даже вполне невинные шутки на тему женщин в «мужской» сфере деятельности, которые вполне нормально «проходят» в России, воспринимаются в Америке достаточно остро, если не сказать – болезненно. В апреле 2008 года «Союз ТМА-11», внутри которого находились члены 16-й основной экспедиции на МКС и кореянка И Со Ен, совершил посадку в режиме баллистического спуска вместе планировавшегося управляемого. Перегрузки при этом в два раза превысили расчетные (8 g вместо 3-4 g). И Со Ен, проведшая в космосе 11 дней, чувствовала себя хорошо, а вот российский космонавт Юрий Маленченко и американка Пегги Уитсон – не очень. После полугодового пребывания в невесомости испытать увеличение своего веса в восемь раз – большая нагрузка для организма.

«Самое главное, что экипаж жив и здоров, – заявил тогдашний руководитель «Роскосмоса» Анатолий Перминов. – Приземление прошло штатно, но по резервному варианту – по баллистической траектории. Конкретные причины будут известны после того, как спускаемый аппарат доставят в корпорацию "Энергия"». Пока же причиной неуправляемого спуска Перминов назвал присутствие на борту корабля сразу двух женщин. «В России есть определенная примета по этому поводу (присутствие женщин на борту корабля – Ю.К.). Но, слава Богу, все прошло благополучно", – отшутился господин Перминов. Вольная трактовка причин неуправляемого спуска заставила американский телеканал NBC News и агентство «Ассошиэйтед пресс» выступить с критикой «дискриминации женщин» главой «Роскосмоса».

Таким образом, определенный мужской шовинизм в отношении женщин, желающих заниматься «мужской» работой в СССР, безусловно существовал (и продолжает существовать в России), что не способствовало привлечению женщин в ряды космонавтов.

Версия четвертая: а нужно ли это женщинам?

Большинство представительниц США или Западной Европы ответят на этот вопрос положительно. Профессия астронавта относится к категории высококвалифицированных, почетных и весьма неплохо оплачиваемых (на Западе) специальностей. Другое дело Россия.

Американские социологи Эллен Карнаган и Донне Барии занимались исследованием положения российских женщин в постсоветский период. По их мнению (совпадающему, кстати, с мнением российских исследователей), «там, где западные женщины хотят социального равенства, российские женщины отвергают “неженственное” поведение и стремятся заполучить шикарных мужчин вместе с материальным изобилием... Западный феминизм отвергается [ими] как роскошь, которую могут позволить себе женщины лишь в тех странах, где уже решены все более важные проблемы (чем проблема гендерного неравенства – Ю.К.)».

Разумеется, нельзя применять этот вывод ко всем современным российским женщинам, но может ли отмеченная американскими и российскими исследователями тенденция означать, что для все большего числа представительниц российского прекрасного пола пример Пэрис Хилтон будет куда более привлекательным жизненным ориентиром, чем пример Валентины Терешковой или Светланы Савицкой?