16-17 февраля в Брюсселе прошла встреча министров обороны стран НАТО, на которой, как сообщает пресс-служба НАТО, министры «подтвердили свою твердую приверженность политике открытых дверей» и встретились с «близкими партнерами НАТО, Украиной и Грузией».
Также в официальном сообщении об итогах совещания министров говорится, что они обсудили «сохраняющуюся угрозу российской агрессии, ухудшение ситуации в области безопасности в Черноморском регионе и решительную политическую и практическую поддержку, которую НАТО оказывает обеим странам».
Кроме того, на заключительном заседании министры обороны стран НАТО встретились с министрами обороны Финляндии и Швеции и с руководящими чиновниками Евросоюза.
Насколько успешно НАТО действует в предотвращении российской агрессии в Европе? Что нужно было бы сделать Альянсу, чтобы сдерживание попыток Кремля дестабилизировать ситуацию было более эффективным? На эти и другие вопросы в интервью Русской службе «Голоса Америки» ответил генерал в отставке Филип Бридлав (Philip Breedlove), бывший командующий Объединенными силами НАТО в Европе.
Данила Гальперович: В какой степени Россия повлияла на военную конфигурацию в Европе, развернув вооруженные силы вдоль границы с Украиной?
Филип Бридлав: Первое, о чем нужно помнить – этот кризис является абсолютно надуманным, он был сотворен самим господином Путиным, чтобы заставить Запад принять решения, соответствующие тому, что содержалось в его двух посланиях. Они жестко направлены против Украины, поэтому мы должны сосредоточиться на том, что мы можем сделать, чтобы помочь Украине. Но дело тут далеко не только в Украине – если вы читали письма, которые он отправил, потребовав, чтобы Запад согласился на то, что в них написано, то вы видели, что написанное в них меняет всю инфраструктуру безопасности Восточной Европы. Он действует военными средствами, чтобы угрожать Западу и принудить Запад согласиться на его, Путина, видение этой инфраструктуры.
Д.Г.: Были ли действия НАТО достаточными для успешного сдерживания России в этом кризисе?
Ф.Б.: Мы пока этого не знаем, как и не знаем, нападет Путин или нет. Пока что он располагает всеми средствами, чтобы предпринять вторжение. Так что нам еще предстоит увидеть, вторгнется он или нет, сработало сдерживание или нет. Но нужно просто изучить все то, что было сделано НАТО: некоторые страны предоставили самолеты, другие – один или два корабля. Я не видел, чтобы какая-то страна предоставила своих солдат, но это вам самому нужно изучить все детали. Единственная страна, про которую я с уверенностью могу сказать, что она предоставила своих солдат, отправив их в Европу – это США.
Вопрос, который я бы задал министрам обороны стран НАТО – почему мы не привели в боевую готовность Объединенную оперативную группу повышенной готовности в составе Сил реагирования НАТО?
Я не спрашиваю, почему не выдвинули, выдвинуть – это гораздо серьезнее, чем просто привести в боеготовность, но приведение этих сил в боеготовность послужило бы определенным сигналом, и возможно, НАТО могло бы это сделать. Я предполагаю, что какие-то действия НАТО рассматривало, но решило их не предпринимать, и так НАТО действует. Но я бы все-таки спросил их, почему эти силы не были приведены в состояние готовности.
Д.Г.: Что, по вашему мнению, следует изменить НАТО в своей политике и практике, учитывая текущую конфронтацию с Россией?
Ф.Б.: НАТО пользовалось очень пассивной формой сдерживания. Я бы выступал за то, чтобы и НАТО, и США использовали более активную форму. Путин как раз предпринимает очень активные действия – он выдвигает свои силы, занимается различными перемещениями, он угрожает применением силы. А мы выбрали очень пассивный подход, говоря: «Если он что-то сделает, то будет то-то и то-то, а если еще что-то, то будет вот так». Я думаю, это очень пассивное поведение.
Д.Г.: По мере развития этого кризиса некоторые военные эксперты говорили о подобных активных действиях. В частности, генерал Бен Ходжес считал, что можно перейти к «горизонтальной эскалации», чтобы отвлечь Кремль на другие события и не дать ему сосредоточиться только на вторжении в Украину — например, создать угрозы в Керченском проливе, убедить Турцию закрыть Босфор и Дарданеллы для российских военных кораблей в соответствии с ее полномочиями по Конвенции Монтрё, возможно, блокировать российскую базу в сирийском Тартусе. Что вы думаете об этих рекомендациях?
Ф.Б.: Мы с Беном только что вместе выступали на слушаниях в Конгрессе, и наш образ мыслей во многом совпадает. Я бы не хотел подписываться под какими-то отдельными предложениями, но его мысль о том, что «горизонтальная эскалация» могла бы сработать – это хорошая идея.
Д.Г.: А какие меры вы бы сами предложили?
Ф.Б.: Ну, я поражен тем, что у НАТО и США сейчас нет боевых кораблей в Черном море. Мы, похоже, отдали в этом инициативу России, и я думаю, что мы тоже должны сейчас там присутствовать. Я считаю, что мы должны выдвигать больше сил в прилегающие районы. Господин Путин в своих посланиях Западу заявил, что хотел бы видеть меньше иностранных сил, и мы должны показать ему, что именно в результате его собственных действий он получил то, чего хотел меньше всего.
Д.Г.: Как вы считаете, в ситуации кризиса вокруг Украины Турция – это сильное или слабое звено в НАТО?
Ф.Б.: Мне не нравится ни одно из этих определений. Турция – это невероятно важный союзник по НАТО, и мы должны с ней работать. Я думаю, что Турция могла бы оказывать гораздо большую помощь в этой ситуации, но при этом обязательно нужно добавить – НАТО обязано гораздо сильнее поддерживать Турцию. Турция не выступит против России в тех же действиях согласно Конвенции Монтрё, если НАТО не будет ее поддерживать. Если мы хотим, чтобы Турция в данной ситуации нам помогала и предпринимала какие-то действия, то НАТО должна показать, что поддерживает Турцию.
