Московский окружной военный суд 13 июля назначил Зауру Дадаеву и еще четверым обвиняемым, которых в конце июня присяжные признали соответственно исполнителем и соучастниками убийства Бориса Немцова, наказание в виде лишения свободы на сроки от 11 до 20 лет заключения.
Многие критики российского правосудия в ходе процесса по делу об убийстве Бориса Немцова обращали внимание на то, что следствие и суд не были проведены исчерпывающе. Некоторые из журналистов, следивших за ходом суда, говорили о слабой доказательной базе обвинения, однако другие наблюдатели были в целом согласны с тем, что российским правоохранительным органам удалось поймать убийц оппозиционного политика. И те, и другие, впрочем, уверены в том, что организаторы и заказчики убийства Бориса Немцова остались на свободе.
В интервью Русской службе «Голоса Америки» Ольга Шорина – помощница Бориса Немцова в течение многих лет, а теперь исполнительный директор «Фонда Бориса Немцова за свободу» – рассказывает о своей реакции на решение военного суда в России, вспоминает, что она увидела на месте трагедии 27 февраля 2015 года и говорит, как дальше будут действовать друзья и родные Бориса Немцова для достижения справедливости в этом деле.
Данила Гальперович: Насколько значительным для вас является решение суда в Москве посадить всех обвиняемых?
Ольга Шорина: Сегодняшнее решение суда – техническое, просто процедурное, поскольку присяжные уже сказали о виновности обвиняемых. Таким образом, сегодняшнее решение суда просто зафиксировало это, как и должно быть по процедуре. Были озвучены сроки, которые вынес судья, и, в общем, на этом все. По сути дела, это не какая-то новость.
Д.Г.: Вы оказались тогда на месте убийства Бориса — на мосту около Кремля — очень быстро после того, как оно произошло. Что вы помните о том вечере?
О.Ш.: Я приехала буквально через несколько минут после Ильи Яшина, который оказался на месте преступления первым после того, как стало об этом известно. В этот момент полиция уже работала, но оцепления еще не было, и можно было подойти близко. Я не стала этого делать. Но в этот момент как раз полицейские начали выставлять оцепление, чтобы не пустить никого. Уже начали подъезжать, спустя какое-то время, журналисты, и камеры уже не пускали. Анна Дурицкая, которая находилась в момент убийства рядом с Борисом Немцовым, сидела в машине полиции. С ней они уже начали работать, видимо, задавать какие-то вопросы. Похоже, что она была в шоковом состоянии в тот момент. Действия полиции были довольно сумбурными, они, в общем, сами не понимали, что происходит. Приезжали все новые и новые начальники, в какой-то момент сотрудники полиции начали ходить вокруг и спрашивать – а не хочет ли кто поехать и дать свидетельские показания сейчас, ночью. В общем, предлагали это сделать чуть ли не всем. Тогда уже стало ясно, что есть свидетель, который шел сзади, что он, вроде, тоже уже что-то говорит. В общем, это все, пожалуй, что было известно в те минуты.
Д.Г.: Вы упомянули Анну Дурицкую. Перед решением суда по срокам заключения для обвиняемых в убийстве Немцова одно из российских медиа, близкое к Кремлю, распространило фото, на котором якобы эта девушка находится рядом с теми, кто осуществил убийство. Вы видели эту фотографию, что вы можете сказать о ней?
О.Ш.: Да, якобы эта фотография была в телефоне одного из осужденных сегодня, как я понимаю. Я видела эту фотографию. Мой ответ – я не знаю, она ли это. Я не могу по этой фотографии определить, это ее портрет или не ее. Но я, например, знаю точно, что вся информация с телефона Анны Дурицкой была снята сотрудниками правоохранительных органов прежде, чем ее отпустили. С ней же работали несколько дней сотрудники Следственного комитета, и все данные с ее телефона были сняты. У меня нет никаких данных, но я не исключаю, что это фотомонтаж, например.
Д.Г.: В суде, который решал в четверг вопрос о сроках подсудимым, поставлена точка?
Потому что сейчас установлено, что было совершенно заказное убийство, и мотив убийц – это деньги за убийство Немцова. Они получили эти деньги, но кто его заказывал и кто организовывал – это все до сих пор нам неизвестно.
О.Ш.: Точка поставлена только в первой стадии суда. Я слышала из заявлений адвокатов осужденных, что они собираются обжаловать этот приговор. Еще будут, очевидно, судебные процессы по этому поводу. И есть же еще второе дело, которое выделено в отдельное производство – расследование в отношении организаторов и заказчиков. Потому что сейчас установлено, что было совершенно заказное убийство, и мотив убийц – это деньги за убийство Немцова. Они получили эти деньги, но кто его заказывал и кто организовывал – это все до сих пор нам неизвестно. Нет никаких данных. Есть следы, которые ведут к Руслану Геремееву, которого Следственный комитет настойчиво не хочет допрашивать. Есть какой-то водитель этого Руслана Геремеева, который якобы заказал это убийство, к которому пришли и попробовали его допросить, но он не открыл дверь, и они все повернулись и ушли обратно. Там еще расследовать и расследовать, поэтому я бы не считала это даже половиной дела.
Д.Г.: Что вы, ваш фонд, друзья и коллеги Бориса Немцова, намерены делать сейчас, после приговора?
Я уверена, что адвокаты семьи Немцова сделают все, чтобы добиться переквалификации этого дела в политическое убийство.
О.Ш.: Во-первых, требовать от российских властей, от следственных органов не закрывать и не заминать это дело, как по традиции происходит со многими громкими делами. Во-вторых, мы будем требовать и призывать европейских и международных политиков все время задавать вопросы по поводу этого громкого политического убийства. Я считаю, что необходимо обязательное признание этого убийства убийством политическим. Я уверена, что адвокаты семьи Немцова сделают все, чтобы добиться переквалификации этого дела в политическое убийство. От этого уже Следственный комитет отказывался однажды, но я считаю, что надо все равно к этому призывать. Я также напомню, что ПАСЕ запустила процедуру специального доклада по расследованию убийства Бориса Немцова. Я уверена, что это будет постоянным напоминанием об этом деле, и это очень важно! Просто в сложившейся практике в России привыкли все забывать и задвигать в дальний угол. И главным делом будет сохранение памяти. Это то, ради чего создавался и Фонд Бориса Немцова – сохранение памяти российского политика, российского государственного деятеля, который был убит в центре Москвы по абсолютно заказным политическим мотивам.
Д.Г.: Сегодня пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков заявил, что дело об убийстве Бориса Немцова «абсолютно не имеет отношения к кремлевской повестке дня». Как вы относитесь к такому заявлению?
О.Ш.: Может быть, это, конечно, и не вопрос Кремля, как сегодня говорит Песков, но я помню, как когда-то Владимир Путин брал на себя контроль за этим делом и говорил, что он проследит, будет добиваться полного его раскрытия. Это было в самом начале. Вот ровно об этом я и говорю, когда говорю, что нынешние российские власти не заинтересованы в раскрытии ни одного громкого политического убийства, которые были совершены в России. Это же не первое такое дело. И я не вижу у нынешнего режима, который возглавляет Владимир Путин, заинтересованности в раскрытии этого преступления. Скорее, все действия следственных органов говорят ровно обратное.
