Российскую сторону в «Поединке» представляет Федор Лукьянов – главный редактор журнала «Россия в глобальной политике», член президиума Совета по внешней и оборонной политике, американскую сторону - Дональд Дженсен, аналитик Центра трансатлантических отношений в Школе международных исследований имени Пола Нитце при Университете Джонса Хопкинса.
Взгляд из Москвы:
Год без «международного терроризма»
Взгляд из Вашингтона:
Смерть бин Ладена и борьба с терроризмом
Год без «международного терроризма»
Даже если поверить сторонникам этой точки зрения, невозможно не согласиться и со скептиками – спустя год мало кто вспоминает о ликвидации «врага Америки номер один», избирателей волнует почти исключительно экономика и проблемы их бытового существования. Нет сомнения, что во время активной фазы кампании уничтожение бин Ладена будет неоднократно упомянуто как доказательство того, что Обама способен решительно защищать национальную безопасность и спокойствие граждан. Однако лейтмотивом компании это явно не станет.
Смерть Осамы бин Ладена совпала с социальным взрывом на Ближнем Востоке, «арабской весной», которая перевернула повестку дня. Парадокс заключается в том, что пробуждение мусульман против их авторитарных властителей, которого по-своему добивался глава Аль-Каиды, оказалось сюрпризом и для исламистов. Они не меньше диктатур были застигнуты врасплох, и в течение первых месяцев пытались приспособиться к изменившейся ситуации. И к моменту уничтожения бин Ладена судьба исламистских сил была неясна. Однако за год, который минул с тех пор, перспективы прояснились.
Повсюду, где произошли революции, ситуация с государственным управлением драматически ухудшилась, и происламские организации, пережив период замешательства, успешно вписались в новые политические процессы. Повсеместно – от Туниса и Египта до Сирии – влияние исламистов резко возросло, при этом теперь они обретают демократическую легитимность через свободные выборы. Конечно, было бы глубоко неправильно ставить знак равенства между любой исламской партией и джихадистами, нацеленными на террористические методы, но общая атмосфера в мусульманском сообществе явно меняется, и радикальные исламисты становятся ее органичной частью.
На протяжении 10 лет – с сентября 2001 года – тема «международного терроризма» превратилась в стержень всей мировой политической дискуссии. Однако устойчивого глобального порядка на этой основе создать не удалось. И причина крылась в том, что «международный терроризм», олицетворяемый бин Ладеном и сумевший осуществить беспрецедентный (но уникальный и неповторимый) террористический акт, не смог стать универсальной консолидирующей угрозой.
Быстро выяснилось, что за этим рамочным понятием скрываются более чем разные группы и организации, противодействие каждой из которых требует особого подхода. Даже в Афганистане, вотчине «Аль-Каиды», антитеррористическая кампания давно превратилась в войну против талибов, которые являют собой типичное национально-освободительное движение, хотя и густо сдобренное религиозной приправой, как когда-то арабский национализм сдабривался социалистическими идеями.
Тем более многообразны, несводимы к общему знаменателю корни и проявления террористической активности в других странах и регионах мира. Сохранилась и извечная невозможность дать принятую всеми дефиницию терроризму. Грань между бандитами и борцами за свободу по-прежнему неразличима, двойной стандарт непобедим. А расплывчатость зла, которая вначале воспринималась как мобилизующий и объединяющий фактор, превратилась в помеху для выстраивания коллективной политики.
«Арабская весна» в этом смысле открывает какую-то совершенно новую эпоху, когда стремление мусульманских народов к эмансипации приобретает демократическую форму, за фасадом которой свое место могут найти почти любые силы вплоть до радикальных исламистов. Но бороться с ними способами «контртерроризма» уже не получится – придется либо признать их право на политическое представительство и власть, либо вести уже полноценные войны против государств, в которых соответствующие силы берут верх.
«Международный терроризм» не объединил Москву и Вашингтон, хотя вначале казалось, что наконец-то найдена подходящая для консолидации тема. В следующем президентском цикле придется искать другую.
Смерть бин Ладена и борьба с терроризмом
Россия поздравила Соединенные Штаты после ликвидации бин Ладена и подчеркнула, что у обеих стран есть общая миссия по борьбе с исламистским терроризмом. И действительно, российская поддержка действий США по борьбе с терроризмом восходит своими корнями к 11 сентября 2001 года, когда Владимир Путин позвонил президенту Джорджу Бушу-младшему, чтобы выразить соболезнования в связи с терактами. Россия оказала тогда американской стороне существенную поддержку во многих сферах, в том числе – при вторжении в Афганистан.
Хотя никто не сомневается в том, что Путин и большинство россиян поддержали США в трудное время, Кремль также воспользовался объявленной США «войной с терроризмом», чтобы оправдать свою жесткую внутреннюю политику.
Во-первых, Путин использовал угрозу международного терроризма, чтобы оправдать консолидацию полицейского государства. Свобода прессы была ограничена, а политическая активность – подавлена во имя борьбы с терроризмом. Российским службам безопасности, к сожалению, не удается предотвратить теракты, защитить аэропорты и станции метро. Одна только Москва, если верить подсчетам газеты Washington Post, пережила за последние несколько лет восемь крупных терактов, включая крушение двух самолетов, взлетавших из аэропорта «Домодедово», что сопровождалось многочисленными жертвами.
Во-вторых, Путин подчеркнул связи между чеченскими сепаратистами и глобальным джихадом, чтобы отвлечь внимание международного сообщества от массовых нарушений прав человека, допускаемых его службами безопасности – в том числе, пытки и внесудебные казни на Северном Кавказе. Бывший премьер-министр Касьянов позднее признал, что преувеличение данных связей было одной из целей Кремля.
Жесткая реакция российских властей на восстание в Чечне вызвала подъем исламского экстремизма, несмотря на постоянные операции федеральных сил по борьбе с повстанцами. Авторитарное правление Путина и его империалистическая политика в отношении нерусского населения Северного Кавказа сделали невозможным для центра удовлетворить потребность народов этого региона в большей автономии. Спустя год после гибели бин Ладена Кремль заявляет о победе в своей борьбе с глобальными террористами в Чечне. Однако Москва преувеличивает свой контроль над этой республикой; кроме того, восстание распространилось и на другие республики Северного Кавказа.
Вашингтон тем временем смягчил критику в отношении репрессий со стороны российских властей, перейдя к более широкой и дорогостоящей (как в финансовом плане, так и в плане человеческих жизней) кампании по устранению враждебных режимов и перекройке Ближнего Востока. Спустя десятилетие, успехи США можно назвать смешанными. Вашингтон устранил бин Ладена, ослабил Аль-Кайду и выпестовал относительно дружественные, пусть и нестабильные, государства в Ираке и Афганистане. Американские власти предотвратили более 50 терактов, планировавшихся «Аль-Кайдой» против США. Однако Соединенные Штаты давно отказались от цели создания цепи демократических государств в арабском мире. Слишком часто США игнорировали – и не только в России – подавление союзниками политических прав в своих странах, если они выражали поддержку кампании Вашингтона по борьбе с терроризмом. Отношения США с Пакистаном, где бин Ладен почти десятилетие пользовался надежным убежищем, остаются напряженными.
Запланированный на 2014 год вывод войск коалиции из Афганистана усилил опасения в отношении долгосрочной стабильности в Центральной и Юго-Западной Азии. Российский министр иностранных дел Сергей Лавров 19 апреля выразил тревогу в связи с терроризмом и активизацией наркотрафика. Он также подчеркнул уверенность Москвы в том, что усиление повстанцев на севере Афганистана ослабляет соседей России в Центральной Азии. С одной стороны, Россия поддерживает присутствие международного контингента до исполнения им мандата Совета Безопасности ООН. С другой – Москва выступает против любого плана по сохранению военных баз США в Афганистане после вывода войск для поддержания своего преобладающего влияния. Очевидно одно: нельзя допустить, чтобы частью жестокого наследия бин Ладена стало возобновление соперничества великих держав за влияние в этом регионе.