После беседы лидеров США и России, состоявшейся в четверг и продлившейся чуть менее часа, стороны опубликовали пресс-релизы, сильно отличавшиеся размером и интонацией.
Заявление пресс-секретаря Белого Дома Дженнифер Псаки состояло из одного абзаца, где упоминался «решительный ответ» на дальнейшее вторжение России в Украину, а также поддержка дипломатических встреч для снятия напряженности. Заявление пресс-службы Кремля было в несколько раз длиннее, и в нем был сделан упор на «обоюдной готовности к серьёзному и содержательному диалогу».
Американские политологи в интервью Русской службе «Голоса Америки» рассказали о своих впечатлениях от разговора Байдена и Путина.
Зачем Путин попросил Байдена о разговоре?
Анджела Стент (Angela Stent), почетный директор Центра евразийских, российских и восточноевропейских исследований Джорджтаунского Университета, говорит, что Кремль добивался разговора с Белым домом, зная, что уступок не будет:
«Я думаю, Путину хочется верить, что США и их союзники уделяют много внимания России и воспринимают серьезно его озабоченности. При этом я уверена, что представители России понимают, что отнюдь не все их требования будут восприняты так, как им хотелось бы: НАТО никогда не заявит, что Украине не будет предоставлено членство в Альянсе, как и никогда не даст России возможность какого-либо вето на решения НАТО. Также очень маловероятно, и даже, скорее, невозможно, чтобы НАТО согласилось убрать свои силы и средства не только из стран бывшего СССР, но из государств бывшего Восточного блока, таких, как Польша или Румыния, где расположены элементы американской ПРО. Этого не произойдет».
Профессор политологии Университета Лос-Анжелеса Дэниел Трейсман (Daniel Treisman) предполагает, что у разговора двух лидеров было два возможных смысла:
«Первый – в ходе беседы произошел обмен информацией и позициями по вопросам, о которых нас не проинформировали. Ведь открыто объявлявшиеся темы их разговора хорошо были известны заранее, и тут не было ничего нового – если там было только это, то мне кажется, что 50 минут были потрачены впустую. Так что возможно, что они говорили о чем-то серьезном помимо того, о чем были сделаны публичные заявления».
«Другой вариант, – продолжает Дэниел Трейсман, – Путину понадобилось продемонстрировать, что он остается одним из главных игроков на мировой сцене, который способен привлечь внимание президента США, который воспринимает его настолько серьезно, что готов с ним беседовать о будущем Европы через головы европейских лидеров, обсуждать Украину без участия руководства этой страны, и так далее».
«Кукольный театр» для россиян
Если такая демонстрация была целью, то Дэниел Трейсман сомневается в том, что она удалась: «Это могло быть целью Путина, но, по-моему, это вряд ли помогло ему убедить россиян в том, что он столь уж серьезный игрок в мировой политике. Если единственным средством добиться телефонного разговора с президентом США является переброска двухсоттысячной военной силы к границе Украины, это выглядит довольно отчаянным шагом – мог бы просто трубку снять да позвонить, если в такой беседе обеим сторонам есть что сказать».
При этом профессор Университета Лос-Анджелеса допускает, что Кремль считает тактику наращивания напряженности эффективной для запугивания россиян:
«Путин сначала создает эту полностью выдуманную угрозу того, что Украина вот уже завтра войдет в НАТО, после чего двигает войска к границе и использует государственное телевидение, чтобы драматично подать эту якобы угрозу российской публике. Он настаивает на срочных переговорах с президентом США, и поскольку Украина назавтра, понятное дело, в НАТО не входит, объявляет о своей большой победе. Возможно, в этом все дело, в большой игре, похожей на «кукольный театр» для россиян. Но он такое проделывал и раньше, и я не знаю, сколько еще такое будет срабатывать - эффект от таких уловок будет снижаться, он уже снижается».
Анджела Стент, в свою очередь, считает, что на трех встречах, в ходе которых Россия будет разъяснять свои требования к Западу – с представителями США, в рамках Совета НАТО-Россия и на площадке ОБСЕ – некоторые из этих требований могут быть обсуждены:
«Некоторые люди говорят о том, что может состояться дискуссия – не ввести ли мораторий на предоставление Украине членства в НАТО (уж не знаю, на какой срок), а также о происходящем внутри самой Украины, например, о том, что Киеву нужно более серьезно подойти к выполнению некоторых пунктов Минских соглашений (правда, то же самое следует сделать и России). При этом США будут играть в этом процессе куда более серьезную роль, чем раньше, когда Германия и Франция были главными со стороны Запада в этой дискуссии. Может также обсуждаться и объем военной помощи Украине – никто, конечно, не скажет фразу: «Мы больше ничего не даем», но обсуждаться эта помощь может».
Разобщенность Запада – окно возможностей для Путина
По мнению эксперта Джорджтаунского Университета, Путин мог решить, что момент для запугивания Запада и Киева выбран им удачно:
«Кремль очень разочарован администрацией Зеленского в Украине – я думаю, что в начале они в Москве думали, что президент Зеленский будет более настроен на компромиссы с Россией. Также они видят, что Запад находится в состоянии разброда: США поглощены своими внутренними проблемами, разбираясь с COVID-19 и политическим параличом, в Германии новое правительство все еще определяется с курсом, потому что там в коалиции партий нет согласия по многим вопросам. Во Франции на носу выборы, Британия разбирается с Брекситом… То есть, глядя из Москвы, можно видеть, что Запад не готов действовать как единая сила – отсюда и столь резкий тон Москвы».
Также, как полагает Анджела Стент, Путина могла вдохновить политика его близкого партнера, лидера Китая Си Цзиньпина:
«Я думаю, что это очень важный момент. Отношения России и Китая стали очень близкими за последние несколько лет, и новый их характер проявился именно после аннексии Крыма в 2014 году. Китай поддерживает Россию, и Путин, наблюдая за тем, как Пекин подавляет протесты в Гонконге, и что происходит в Южно-Китайском море, понимает, что китайцы не бросят его, так же, как и он никогда не будет критиковать их действия. Объединив свои действия в Совбезе ООН, они не дают принимать многие решения. То есть, не имея таких отношений с Китаем, какие у него есть сейчас, Путин бы не был так дерзок.
Дэниел Трейсман видит разницу в подходах к России и внутри администрации США:
«У меня есть впечатление, что у Совета национальной безопасности (СНБ) и Госдепартамента несколько разные позиции относительно России. Мне кажется, что в СНБ больше стремятся заниматься другими важными проблемами, такими, как Китай, и для этого найти какие-то приемлемые компромиссы с Россией. В свою очередь, в Госдепартаменте, по-моему, питают меньшие надежды на то, что такое возможно. Там сильнее осознают, что желание «поворота к Азии» может быть использовано Россией – точно так же, как и во времена Барака Обамы. Я не думаю, что в основе своей их позиции не сильно отличаются, но ясно, что есть некоторая разница в том, что считается приоритетным».
