«Кино всегда, во все времена, крутится вокруг двух вечных тем – любви и смерти, Эроса и Танатоса», - сказал на пресс-конференции в Берлине Питер Гринуэй.
72-летний британец, режиссер, художник и писатель, культовый мастер артхауса, снял, наверное, одну из самых радикальных лент за всю свою долгую карьеру. Мировая премьера его нового фильма «Эйзенштейн в Гуанахуато» (Eisenstein in Guanajuato) состоялась на 65-м Международном кинофестивале в Берлине в день 67-летия со дня смерти классика советского революционного кино режиссера Сергея Эйзенштейна.
В стиле латиноамериканского карнавала масок рассказывается история приезда в 1931 году в Мексику прославленного автора «Стачки» и «Броненосца Потемкин» и его гомосексуального романа с местным гидом Паломино Каньедо (актер Луис Альберти).
Финский актер Эльмер Бак изображает Эйзенштейна как озорного увальня с всклокоченной шевелюрой, в неизменном белом парусиновом костюме. Этот неутомимый и жадный до новых впечатлений эксцентрик постоянно валяет дурака, не стесняясь выглядеть смешным и легкомысленным. Мексиканец Луис Альберти играет Паломино Каньедо, подчеркивая в нем грубоватую чувственность «латинского любовника».
Ранее в российской прессе сообщалось, что в процессе работы над проектом Гринуэй обращался за архивными материалами в Госфильмонд России, но ему было отказано. На пресс-конференции режиссер эмоционально отреагировал на вопрос из зала о результатах его контактов с российской стороной.
«Я мало что могу сказать об этом, - отметил он. – С этой страной (Россией) очень сложно коммуницировать. В итоге сотрудничества с ней – абсолютный ноль! А наличие там гомофобии, думаю, объясняет их реакцию на наше обращение».
«Как так получилось, что Россия так никогда и не сняла хороший фильм об Эйзенштейне!» - воскликнул Гринуэй, сорвав аплодисменты журналистов.
«Он (Эйзенштейн) уехал из России, от паранойи и сталинских репрессий и очень странных политических коллизий, и он увидел совершенно новый и отличный от того мир, - отметил Гринуэй. – Я думаю, есть много свидетельств, что он почувствовал себя свободным и более восприимчивым к пониманию человеческого бытия. Мне хотелось донести мысль, что 18 месяцев, проведенные им в Мексике, перевернули его представления о мире».
Гринуэй, который в своих фильмах смело экспериментировал с изобразительными приемами, и здесь не изменил себе. Некоторые кадры построены как «триптихи», и изображения в сегментах-«окнах», среди которых выделяются реальные архивные фотографии, меняются с калейдоскопической скоростью. В одном из эпизодов, когда Эйзенштейна навещает Мэри Крейг Синклер, писательница и жена писателя Эптона Синклера, камера начинает бег по кругу как по карусели. После нескольких минут, будто зарядившись кинетической энергией сумасшедшей карусели, сам главный герой начинает совершать круговые движения.
Отвечая на вопрос, с чем связан его интерес к Эйзенштейну, Гринуэй заметил: «Ведь это самый великий режиссер, которого мы знаем». И пустился в воспоминания о своем пожизненном увлечении творчеством советского мастера, фильмы которого он, по его словам, со студенческих лет восторженно разбирал по кадрам, особо выделяя новаторскую «Стачку».
Наиболее откровенная сцена специально помещена, как отметил режиссер, в самую середину фильма. Она оставляет мало места для воображения, запечатлев в графичных деталях секс между Эйзенштейном и его мексиканским соблазнителем.
«Если вы касаетесь такой темы, - прокомментировал вопрос об этой сцене Гринуэй, - давайте сделаем это, давайте покажем все, вокруг чего весь сыр-бор». По его выражению, данная сцена – «главное украшение фильма».
По мнению режиссера, звездная эра кинематографа завершилась в начале 1980-х. «Сегодня говорят, что кино умерло, - отметил он, - ну что ж, будем считать, что оно вновь рождается. Другой вопрос: смерть кино - чья это вина, наша или аудитории? Из каждых ста снятых фильмов в кинотеатры попадают лишь 5 процентов. Думаю, лет через десять единственным местом, где можно будет увидеть фильмы на большом экране, станут фестивали».
Последние двадцать лет Питер Гринуэй живет в Амстердаме со своей партнершей, театральным режиссером Саскией и их двумя детьми. За свою карьеру он снял 16 игровых фильмов, сделал несколько театрализованных визуальных инсталляций, которые показывались во многих культурных столицах мира, включая Нью-Йорк и Москву.
Режиссер пояснил, что показанный в Берлине фильм - первая часть будущей дилогии. Во второй части-приквеле под условным пока названием «Рукопожатия Эйзенштейна» будет прослежен маршрут международной поездки советского режиссера в 1929 году, когда он посетил ряд европейских столиц и Америку, где, в частности, подружился с Чарли Чаплином и со многими знаменитостями того времени.
«Фильм Эйзенштейна «Октябрь» иногда называют на Западе «Десять дней, которые потрясли мир», - сказал Гринуэй. – Еще одним названием нашего фильма может быть такое - «Десять дней, которые потрясли Эйзенштейна».
Мнения о фильме критиков, освещающих фестиваль, разделились, но заметно, что он получил более лестные оценки, чем представленные в конкурсной программе работы двух других легендарных ветеранов мирового арт-кино, - американца Терренса Малика («Рыцарь кубков») и немца Вернера Херцога («Королева пустыни»).
«Эйзенштейн в Гуанахуато» считают одним из фаворитов конкурсной программы, в которую входят 19 лент, включая российскую сюрреалистическую драму Алексея Германа-младшего «Под электрическими облаками».
Фестиваль в Берлине закрывается 15 февраля.
