С момента падения Берлинской стены 20 лет назад многие бывшие коммунистические страны Центральной и Восточной Европы дистанцировались от России, проведя ряд военных, политических и экономических реформ. Но сама Россия все еще находится в процессе осознания своей новой политической роли.
9 ноября 1989 года ознаменовало не только падение коммунизма в Европе, но и потерю контроля Москвой над Восточным блоком. Несколько стран вошли в состав Евросоюза и сменили свое членство в ОВД на членство в НАТО. Независимый военный эксперт Александр Коновалов считает, что их присоединение к НАТО представляет собой прежде всего попытку защититься от Москвы:
«Хотя они в этом никогда не признавались открыто, главная причина вступления в НАТО для них – историческая боязнь России и Советского Союза как силы, которая может навязать им что-то, чего они не хотят».
Россия организовала новый альянс – Организацию договора коллективной безопасности (ОДКБ), в состав которого входят пять бывших советских республик. Но некоторые его участники предприняли действия, которые многие рассматривают как выпады против Москвы; это – бойкот Беларусью саммита альянса в июне, отказ Узбекистана подписать ключевое соглашение о создании сил быстрого реагирования и т.п.
Коновалов считает, что Россия потеряла инициативу и в другой структуре – Шанхайской организации сотрудничества (ШОС): «В нее хотят вступить многие страны, но принимают их пока в качестве наблюдателей. ШОС получился удачным не потому, что его организовывала Россия, а потому, что там есть Китай. Это уже не постсоветская, а азиатская организация».
По мнению эксперта, падение Берлинской стены поставило Россию в условия рыночной экономики и показало, что ее советская командная модель не является конкурентоспособной. Сегодня лидеры России часто говорят о диверсификации экономики, однако страна продолжает импортировать большую часть готовой продукции, а экспортирует, в основном, нефть, газ и другие природные ресурсы. Это, в свою очередь, делает Россию в значительной степени зависящей от колебаний глобальных цен.
Агентство РИА Новости цитирует министра финансов России Алексея Кудрина, который сообщил, что стоимость экспорта страны сократится на 190 млрд долларов в этом году в связи с сокращением мирового спроса.
Президент московского фонда «Новая Евразия» Андрей Кортунов считает, что изобилие природных ресурсов в России ведет к отсутствию стимулов для проведения экономических реформ. И, наоборот, отсутствие ресурсов послужило хорошим толчком для вступления бывших советских стран-сателлитов в Евросоюз: «Они стремились в Евросоюз. И это желание стало основной причиной трансформации их экономик. У России нет такого стимула, и, соответственно, нет подобной сверхцели».
По мнению Кортунова, советский общественный договор между гражданином и государством сохраняется по инерции. Этот контракт предполагает, что многие простые россияне все еще считают, что государство несет ответственность за их благополучие. «Во время президентства Путина, – говорит Кортунов, – произошло восстановление старого социального договора. С одной стороны, государство обеспечивает граждан растущим материальным доходом, и, в свою очередь, население обеспечивает политическую преданность государству».
Подобная инерция, по мнению Котрунова, не дает многим россиянам возможность увидеть связь между их экономическими интересами и свободой их самостоятельного осуществления.
Маша Липман из Московского Центра Карнеги соглашается с Кортуновым, но отмечает, Россия добилась значительного прогресса со времени распада Советского Союза: «Есть свобода передвижения, есть свобода заниматься предпринимательством, по сравнению с СССР, где частная собственность и получение прибыли считались преступлением. Это огромная разница, и для многих людей открылись новые возможности для самореализации».
Липман упомянула, что некоторые пожилые россияне хранят ностальгию по статусу супердержавы в бытность Советского Союза. Что касается молодежи, продолжает Липман, то она с трудом представляет себе ограничения жизни в тоталитарном советском полицейском государстве: «Это и в самом деле тяжело – представить себе те времена, если ты не пережил их сам. То, как тебе отказывалось в самых естественных вещах – таких, как музыка, которая нравилась тебе, одежда, которую ты хотел бы носить, возможность выражать себя так, как тебе этого хотелось молодежи».
По мнению Липман, сегодня Россия находится в поиске своей идентичности, которая рухнула с Берлинской стеной. Она добавляет, что у многих россиян смешанные чувства по поводу этого исторического дня. Для восточноевропейцев он означает восстановления своего статуса в качестве независимых наций. Россияне, по-видимому, все еще разрываются между советским и царским прошлым, между коммунизмом и капитализмом, а также между авторитарной и демократической властью.
