Через семнадцать лет после развала СССР в Беларуси не прекращается противостояние власти и народа. И журналистка Ирина Халип продолжает борьбу.
«Меня бьют по лицу… руки заламывают», – таковы были ее последние слова ночью 19 декабря, когда во время ареста она успела позвонить на «Эхо Москвы».
Несколькими минутами ранее милиционеры избили ее мужа Андрея Санникова, выдвинувшего свою кандидатуру на президентских выборах. Халип повезла мужа в больницу.
Однако у белорусского КГБ были другие планы на этот счет.
Сегодня Санников, бывший заместитель министра иностранных дел Беларуси, отбывает пятилетний срок за организацию антиправительственных демонстраций. Сама Ирина Халип пять месяцев провела в заключении – сначала в следственном изоляторе КГБ, а затем – под строгим домашним арестом.
В прошлом месяце российский журналист, взявший у нее интервью, был задержан, выслан и лишен права въезда на территорию Беларуси в течение следующих пяти лет. Все записи интервью были уничтожены.
Однако нам удалось побеседовать с Ириной Халип на кухне ее квартиры в Минске.
«Это паранойя, это страх…. Это не просто страх – это уже паника», – так она охарактеризовала поведение Александра Лукашенко в последнее время. По мнению журналистки, белорусский диктатор ощущает параноидальный страх при виде молчаливых демонстрантов, выходящих каждую среду на улицы белорусской столицы.
За пятнадцать лет Ирина Халип пережила многое. Ее не раз избивала милиция. Сотрудники КГБ изымали у нее компьютеры и мобильные телефоны. Из-за нее закрылись две газеты. Ирина получила несколько международных наград за борьбу с коррупцией. При весьма подозрительных обстоятельствах погибли двое ее коллег. Наконец, в ее адрес не раз звучали недвусмысленные угрозы.
Однако ярче всего о переживаниях, выпавших на долю 43-летней матери, свидетельствуют вот эти разноцветные плюшевые игрушки вдоль дивана.
Ее семью разрушило государство, взявшее на вооружение излюбленные методы советских властей.
В январе, когда Халип и ее муж находились в тюрьме КГБ, правительство попыталось отобрать их трехлетнего сына Данилу у бабушки и отдать его в детский дом. Только из страха спровоцировать международный скандал правительство Лукашенко отказалось от этой затеи.
Тем не менее, прежде чем бабушка получила право опеки над ребенком, мальчику и 74-летней женщине пришлось пройти тесты на ВИЧ, сифилис и психиатрические заболевания. Сама же Ирина Халип, проведя шесть недель в тюрьме, была освобождена и помещена под строгий домашний арест.
На Западе людей, находящихся под домашним арестом, обычно контролируют с помощью электронного браслета на лодыжке. Иное дело сегодняшняя Беларусь: в квартире Ирины Халип круглосуточно находились двое агентов КГБ.
Ей нельзя было писать письма, открывать входную дверь, пользоваться телефоном и компьютером, подходить к окнам и принимать в доме кого-либо, кроме своих родителей.
Тяжелее всего было объяснить маленькому Даниле, почему в квартире живут чужие мужчины и почему его отец никак не вернется домой из командировки.
В прошлом месяце ее обвинили в организации антиправительственного протеста и приговорили к двум годам тюремного заключения, однако ее новому юристу удалось отсрочить исполнение наказания. Выходя из зала суда, она сообщила репортерам, что как только агенты КГБ покинут ее квартиру, она лично проведет там дезинфекцию.
«Я думаю, – рассказывает Ирина, сидя на кухне, – что это был один из хорошо продуманных ходов вот в этой системе давления – на моего мужа, в частности. Потому что я об этом узнала – о том, что Даню хотят забрать, – случайно. Это было 29 декабря, во время допроса… мне сказал об этом адвокат. Они пользовались моим холодильником, моим чайником… Полный запрет на пользование телефоном, компьютером… Запрет подходить к окнам, запрет писать письма… «А где папа?»«Папа скоро вернется». Вот так и говорю – что скоро вернется. Но сейчас, слава Богу, хоть письма идут. Мой муж пишет для нашего сына сказки: сочиняет сказки и присылает их. Мы постоянно читаем папины сказки. Когда говорят, что «символ родного дома – это камин, очаг или большой круглый стол, за которым собирается вся семья», то это все ерунда. Я поняла: символ дома – это ключи. Пока твои ключи у тебя в руках – это твой дом. Как только они переходят в руки каких-то людей, которые сами не распоряжаются,– все: это уже не твой дом, он – чужой, он тебя отторгает».
Больше всего Ирину волнует судьба мужа, которого она за прошедшие полгода видела всего два раза.
В последний раз это было месяц назад.
Выйдя из тюрьмы, Ирина Халип узнала, что в течение нескольких недель его держали в соседней камере. Заключенным запрещается выкрикивать свои имена. Но тогда она громко рассмеялась, зная, что ее смех донесется до него сквозь стены тюрьмы.
