Ксения Туркова: Вас недавно вызывали в Следственный комитет. О чем вас спрашивали?
Отец Вячеслав Барок: Да, меня вызывали в качестве свидетеля и просили объяснить, зачем мне нужен ютуб-канал, зачем мне нужны социальные сети, что я хочу донести до людей. Соответственно, я вынужден был пояснить: я священник, я должен проповедовать Слово Божие и искать людей, которые могут услышать мою проповедь
Я завел ютуб-канал в начале этого года, а в других социальных сетях я размещал проповеди и до этого и высказывался на разные темы.
К.Т.: Но когда начались протесты, вам захотелось высказываться еще активнее и говорить с людьми?
В. Б.: Безусловно. Как священник, я должен проливать свет Слова Божьего на те процессы, которые происходят в мире, и давать моральную оценку тем или иным явлениям. А поскольку, когда начались протесты, слишком явно проявлялось зло, я просто был обязан говорить об этом и называть зло по имени.
Мои прихожане и сами задают мне вопросы и просят пояснить то или иное явление с точки зрения веры, церкви.
К.Т.: Насколько церковь оказалась включена в этот процесс, когда начались массовые протесты?
В. Б.: Я рад, что церковь не захотела оставаться в стороне, когда начались мирные протесты. Церковь идет рядом с каждым человеком и поддерживает его на его пути, объясняет, как делать выбор, чтобы оставаться верным своей совести, чтобы всегда выбирать добро. И Католическая церковь, в частности, сейчас близка к своей пастве и народу. Это радует меня. Хотя за это приходится и расплачиваться. Наш митрополит Тадеуш Кондрусевич высказывался на эти темы, взывал к честным выборам, призывал людей быть открытыми новой жизни, новой Беларуси, новым веяниям. И когда митрополит взывал к диалогу, его не услышали - более того, не пустили в свою страну, на Родину. Это полное бесправие.
Кроме того, Генпрокуратура вынесла предупреждения тем священникам, которые высказывались в поддержку протестующих и против насилия: Юрию Кособуцкому, генеральному викарию в Минске, и отцу Сергию Лепину - православному священнику. Оба они высказывались по поводу убийства Романа Бондаренко. Они не призывали ни к каким политическим действиям, а лишь говорили о том, что нельзя убивать, и призывали к расследованию, к правде, говорили о том, что нельзя уничтожать мемориалы. И вот за это получили предупреждения. Но церковь, тем не менее, остается верной народу и Богу.
К.Т.: Вы говорите по большей части о Католической церкви. Позиции Католической и Православной церкви чем-то отличаются?
В. Б.: Когда протесты только начались, христиане - католики, православные, протестанты - выступили единым фронтом. Это очень радовало - никто не захотел остаться в стороне, когда
людей пытали, когда над людьми издевались. Мы все тогда призывали остановить это насилие. Но через некоторое время официальная Православная церковь в лице митрополита Вениамина пошла на диалог с властью. Это не плохо, что кто-то хочет диалога. Плохо то, что в основании этого диалога есть некая недосказанность. И плохо то, что официальные представители церкви призывают к молчанию. В одной из епархий священникам запретили высказывать свое мнение. У меня возникает вопрос: как это можно сопоставить с социальным учением Православной церкви? Во всяком случае можно снова ставить вопрос о внутреннем расколе Православной церкви, когда высшие иерархи договариваются с властью, а священники на местах хотят проповедовать Слово Божие и оставаться верным Господу, церкви и человеку - а в этом случае уже невозможно пойти на компромисс и договориться с властью.
К. Т. : Однако есть мнение, что церковь должна оставаться в стороне от политики. Вас часто обвиняют в политизированности?
В. Б.: Да, такое случается. Церковь действительно не должна вмешиваться в политические дела, и я хочу подчеркнуть, что я не вмешиваюсь в политику: я не рекламирую политические партии, я не призываю ни за кого голосовать - я просто проповедую Слово Божие и социальное учение церкви. Какая это политика, когда убивают людей, когда есть фальсификации? Это не просто политика - это вещи, которые касаются нашей совести, которые касаются добра и зла.
К. Т. : Если представить, что завтра вы где-то встретите Александра Лукашенко. Что вы ему скажете?
В. Б.: Я бы сказал ему: «Покайся, у тебя слишком мало времени осталось. Жизнь дается только одна, ты должен признать все свои ошибки, ты не имеешь права удерживать незаконным образом власть, ты не имеешь права издеваться над людьми, ты не имеешь права убивать, каждый из нас должен жить по закону. И если меня вызывают в Следственный комитет, то я не против ответить перед законом, я не против того, чтобы Следственный комитет и Генпрокуратура проверили все мои действия и высказывания. Но только я призываю: тогда и вы, Александр Григорьевич, поезжайте в Гаагу и ответьте перед законом».
