Пытаясь разобраться в судьбах сегодняшней России, аналитики нет-нет, да и возвращаются к старым, но все еще животрепещущим вопросам: о сущности горбачевской перестройки и о причинах распада СССР. А вместе с тем – и к той роли, которую сыграли в современной истории ключевые политические фигуры девяностых. И в первую очередь – Михаил Горбачев и Борис Ельцин. Именно поэтому сегодня, когда мир отмечает 20-летие падения Берлинской стены, ознаменовавшего окончание советской гегемонии в Центральной и Восточной Европе, Русская служба «Голоса Америки» обратилась за комментарием к одному из ведущих специалистов по Советскому Союзу и постсоветской России – британскому историку и политологу Арчи Брауну, недавно выпустившему в свет свою новую книгу: «Взлет и падение коммунизма».
Алексей Пименов: Профессор Браун, в одном из своих недавних выступлений генерал Брент Скаукрофт сказал, что целью Горбачева была не демократизация советского общества, но лишь придание ему большей эффективности. По словам Скаукрофта, все, что Горбачев сделал для освобождения СССР и Восточной Европы от диктатуры, было сделано вынужденно. Ваше мнение?
Арчи Браун: Думаю, что генерал Скаукрофт ошибается. Уже в начале своего правления Горбачев был серьезным реформатором. Да, он верил в прочность советской системы, но вместе с тем стремился изменить ее, изменить фундаментально. И, кроме того, он стремился положить конец «холодной войне». На мой взгляд, Горбачев был именно перестройщиком, – инициатором глубинных изменений – и Скаукрофт его просто недооценивает.
А.П.: В своих произведениях вы неизменно подчеркиваете важность «фактора Горбачева» в современной истории. Известно, однако, что многие в сегодняшней России оценивают историческую роль архитектора перестройки сугубо отрицательно. Насколько это справедливо?
А.Б.: Горбачев всегда пользовался большей популярностью на западе, нежели у себя на родине. Конечно, я знаю о том, как к нему относятся сегодня в России. И все же нельзя забывать о том, что в годы перестройки авторитет Горбачева был чрезвычайно высок. По данным ВЦИОМ, он оставался самым популярным политическим деятелем в стране вплоть до июня 1990 года, когда рейтинг Ельцина оказался выше горбачевского.
Потом ситуация стала меняться – прежде всего из-за обострения национального вопроса и экономических трудностей. А сегодня? Сегодня Горбачева обвиняют во всем – прежде всего в развале союза. Ведь, как мы знаем, большинство россиян сожалеют о распаде СССР, хотя и сознают, что восстановить его сегодня невозможно. Ирония истории состоит, однако, в том, что именно Горбачев отчаянно пытался сохранить союз. Повторяю, его целью было изменить коммунистическую систему – но при сохранении единого государства.
Значительно большая роль в развале союза принадлежит Ельцину. Но ведь трудно было предвидеть, что российский лидер начнет добиваться независимости от союза, в рамках которого Россия играла такую огромную роль. Однако именно это Ельцин и сделал. Конечно, демократизация СССР не могла не затронуть прибалтийских республик, стремившихся к независимости. Но ведь союз мог сохраниться и в меньших масштабах. И Россия оставалась бы в его составе – если бы Ельцин не разыграл, так сказать, «российскую карту», чтобы попасть в Кремль, оттеснив Горбачева. Поэтому, как мне представляется, обвинять Горбачева в развале СССР несправедливо. Правда, в его адрес раздаются и другие обвинения: дескать, Советский Союз был сверхдержавой, а Горбачев его ослабил. Но, по-моему, и этот упрек несправедлив: СССР никогда не пользовался таким уважением в мире, как в период правления Горбачева.
А.П.: Иными словами, на ваш взгляд, распаду СССР в большей степени способствовала борьба за российский суверенитет, чем процессы, происходившие в других республиках союза?
А.Б.: Думаю, что рост национального самосознания в Балтии и в Грузии сыграл тогда очень важную роль. Было совершенно ясно, что, если речь зайдет о демократизации советского общества, то жители балтийских республик потребуют независимости. Другое дело окончательный распад СССР: здесь российский фактор и фактор Ельцина были решающими.
А.П.: Как сказались все эти катаклизмы на внешней политике Союза и постсоветской России? Если сравнить внешнеполитические инициативы Горбачева, затем Ельцина, затем Путина и, наконец, Путина – Медведева, то что будет преобладать – разрывы или преемственность?
А.Б.: Главным разрывом с прошлым была, конечно, горбачевская перестройка. А также переосмысление советского прошлого – в том числе и внешнеполитического. Ельцин в основном продолжал прозападный курс. Но постепенно российская внешняя политика менялась – отчасти и благодаря действиям западных стран. Горбачев считал, что если «холодная война» осталась позади, то нет больше необходимости и в таких организациях, как Организация Варшавского договора и НАТО. Восточный блок перестал существовать – и с НАТО должно было произойти то же самое. Тогда говорили о создании новой системе безопасности в Европе – с участием как России, так и США… Но ничего подобного не произошло. Наоборот, началось расширение НАТО – включившего в свой состав и некоторые постсоветские государства. И, разумеется, российская политика по отношению к Западу изменилась. Сказались и новые линии размежевания в Европе. Неудивительно, что в России враждебно воспринимается стремление Украины и Грузии вступить в НАТО. Нет сомнения, что расширение НАТО было большой ошибкой.
А.П.: А как бы вы охарактеризовали действия российской стороны в этих изменившихся условиях? Вот лишь один конкретный пример: дело Литвиненко. Почему, на ваш взгляд, российские власти ответили отказом на просьбу Великобритании об экстрадиции главного подозреваемого?
А.Б.: Хотя бы потому, что это противоречит российской конституции. Другое дело, что русские нередко ее нарушали, но в данном случае… Одним словом, тут нет ничего удивительного. Но и просьба об экстрадиции была не слишком разумной. Можно было бы устроить процесс в Москве с участием британских свидетелей… Но в этих вопросах я не специалист.
А.П. Сегодня руководство США и других западных стран, в том числе и Великобритании, стремится вновь наладить диалог с Москвой. Ожидаете ли вы успеха на этом пути?
А.Б.: Я всегда за сотрудничество – даже если политическая система другого государства не вызывает у меня восхищения. Сегодняшняя Россия намного свободнее, чем был Советский Союз накануне перестройки. Да, телевидение сегодня менее свободно, чем в те времена, но, с другой стороны, существуют другие свободы – например, свобода передвижения. Люди могут свободно ездить. То, что делает сегодня президент Обама, очень важно. Разумеется, надо подвергать критике все, что достойно осуждения. Только делать это надо, избегая воинственного, враждебного тона. Но вот что, пожалуй, важнее всего: общение, международные контакты ограничивают авторитаризм, сужают его возможности. Я бы сказал, что они делают авторитарное общество менее авторитарным.
