Российскую сторону в «Поединке» представляет Федор Лукьянов – главный редактор журнала «Россия в глобальной политике», член президиума Совета по внешней и оборонной политике, американскую сторону – Дональд Дженсен, аналитик Центра трансатлантических отношений в Школе международных исследований имени Пола Нитце при Университете Джонса Хопкинса.
Взгляд из Москвы:
Терроризм и конец иллюзий
Взгляд из Вашингтона:
Москва и 11 сентября
11 лет – срок недолгий, однако в мировой политике с тех пор сменилась эпоха. Все перемешалось. Те, кто сочувствовали террористам, оказались по одну сторону баррикад с Америкой в «арабской весне». Потому что во всех странах победившей или побеждающей революции (Египет, Тунис, Ливия, Йемен, Сирия), которые поддержаны Вашингтоном, верх постепенно берут исламские силы, вплоть до весьма радикальных. Сарказм Владимира Путина в недавнем интервью компании RT не лишен оснований: «Нужно взять сейчас и открыть ворота Гуантанамо и оттуда всех узников Гуантанамо запустить в Сирию, пускай повоюют. Ведь на самом деле это то же самое».
При этом, на мой взгляд, антимусульманский импульс, который дала американской политике реакция на 11 сентября, тоже сохраняется, хотя и ослабел по сравнению с периодом администрации Буша. Ну и, конечно, сохраняется и даже преумножается антиамериканский настрой мусульманской улицы, которая все равно, несмотря на помощь Вашингтона во время арабского пробуждения, не считает Америку другом. Провокаторы, наподобие пастора Джонса, ситуацию только усугубляют. Впрочем, нечувствительность американцев к тонким вопросам ислама иногда приводит к серьезному урону без всякого злого умысла. Так, если преподобный Джонс сознательно раздувает конфликт с исламом, сжигая Коран у себя дома во Флориде, то военнослужащие военной базы Баграм в Афганистане ничего не имели в виду, просто утилизовали ненужные книги. Эффект, понятное дело, еще более сокрушительный.
Международный терроризм, который, как казалось 2001 году, стал вселенской угрозой, способной консолидировать всех «людей доброй воли», с этой задачей не справился. К началу XXI столетия концептуальная ясность, казалось, наступившая в глобальной ситуации после холодной войны, стала затуманиваться. Мировая система, утратившая структурированность после исчезновения биполярной модели, становилась неуправляемой. В этой обстановке появление грозного врага, особенно страшного своей дисперсностью и незримостью, дало надежду на то, что противостояние ему поможет восстановить ту самую мировую структуру и управляемость.
Из этого ничего не вышло. Борьба с терроризмом изначально не могла быть универсальным явлением, в каждом случае существовали свои обстоятельства, которые надо было учитывать. Однако практика администрации Джорджа Буша-младшего основывалась как раз на другом: терроризм – глобальное зло, которому надо противостоять, кто не с нами, тот против нас, демократия – панацея, если она не возникает сама, ей можно помочь силой. Результат известен.
Вместо ясности, на которую надеялись 10 лет назад, наступила полная идейно-политическая неразбериха. «Арабская весна» смешала все карты. Даже в избирательной кампании в США в этом году террористической угрозе уделяется немного внимания. Понятно, что о ней напоминает Обама – лавры победителя Бен Ладена помогают. А Митт Ромни особо и не вспоминает о терроризме, зато пытается вернуться к понятной диспозиции холодной войны – свободный мир против недемократий. Отсюда и постоянное напоминание о том, что Россия – главный геополитический враг США. То есть, то же стремление найти консолидирующую угрозу там, где раньше был СССР. Тоже не получится, но это уже другая тема. Изменения на Ближнем Востоке подводят черту под иллюзиями, что мир XXI века удастся выстроить по простой и понятной схеме.
На этой неделе на годовщину терактов 11 сентября 2011 года общественные мероприятия в США были не столь масштабными, как в предыдущие годы. В Нью-Йорке зачитали имена жертв. Президент Обама принял участие в частной церемонии в Пентагоне. В Шэнксвилле, штат Пенсильвания, вспоминали экипаж и пассажиров Рейса 93 (днем ранее министр обороны США Леон Панетта посетил памятник в Пенсильвании). Однако память о перенесенном шоке постепенно притупляется. По данным недавнего опроса, почти 70 процентов американцев заявили, что согласны с тем мнением, что этот трагический этап американской истории завершен.
За рубежом годовщине терактов уделялось мало внимания. Однако в России, откуда 11 лет назад звучало столько сочувствия, чаще звучали критические комментарии в адрес Соединенных Штатов. Так называемая «война с терроризмом», согласно «Голосу России», является «лишь предлогом» для глобальной военной экспансии США. Соединенные Штаты «создали», а теперь «сражаются против» «террористов», отмечает это издание, которые дают Вашингтону основание продолжать свою военную экспансию. Российский министр иностранных дел Сергей Лавров в среду заявил, что, «когда идет речь о политической целесообразности с точки зрения Запада, то теракты являются для них приемлемыми». Этот комментарий касался ситуации вокруг сирийского кризиса.
Владимир Путин первым из иностранных лидеров позвонил президенту Джорджу Бушу-младшему после терактов 11 сентября. Однако с самого начала взгляд Кремля на эти события – и международный терроризм в целом – диктовался геополитическими расчетами и проблемами внутри страны. Путин ухватился за трагедии 11 сентября, чтобы попытаться построить партнерство с Соединенными Штатами, создав эмоциональную связь между двумя странами. Укрепление отношений позволило бы России выйти из дипломатической изоляции, которой Запад подверг ее из-за кровопролитного подавления чеченского восстания в 1999 году. Оно также придало бы легитимности путинскому «закручиванию гаек» на Северном Кавказе, встроив этот конфликт – первоначально, но не главным образом, исламистский, и при этом сепаратистский, чьи корни кроются внутри Российской Федерации – в проводимую при активной поддержке США кампанию против джихадизма. Некоторое время подход Путина работал. Россия добилась согласия Вашингтона на заключение официального договора о сокращении вооружений, который Буш первоначально не желал подписывать, и обещания полноценного членства в группе индустриально развитых демократических стран, известной как «Большая восьмерка». Американские власти все больше видели в политике Путина на Северном Кавказе один из фронтов « войны с терроризмом». (На самом деле, жесткая политика Путина радикализовала конфликт, способствовала его превращению в войну против религии, и, в конечном итоге, помогла распространить его на соседний Дагестан и за его пределы).
Потенциальное новое партнерство между Вашингтоном и Москвой долго не продлилось. Прежде всего, у России и Соединенных Штатов довольно разные геостратегические интересы в ряде сфер, не только по Ближнему Востоку. Россия определяет свою роль в мире, в том числе, как противостояние глобальному влиянию США. Москва также была недовольна тем, что там считают односторонними военными действиями Соединенных Штатов в Ираке по продвижению своих ценностей и интересов. Наконец, усиление авторитарности правления Путина в его собственной стране, символизируемое делом Ходорковского, вынудило Вашингтон усилить критику внутренней политики Кремля и, как отмечает эксперт Дмитрий Суслов, сопротивляться российскому влиянию на постсоветском пространстве. К 2008 году отношения значительно ухудшились: Кремль спровоцировал войну с Грузией, союзником США, стремящимся войти в НАТО. Путин, согласно многочисленным сообщениям в прессе, по сей день таит с тех пор обиду на так называемую «двуличность» США.
На годовщину 11 сентября в этом году пришлась новая волна международного терроризма – инициированного, в том числе, Арабской весной, но также в Пакистане и Центральной Азии, которая вновь побуждает США и Россию к совместным действиям. Россия также опасается притока наркотиков, преступности и исламистских боевиков из Афганистана после того, как НАТО покинет эту страну в 2014 году. Влияние радикальных исламистов на территории России, особенно в Татарстане и Поволжье, растет. Сотрудничество в борьбе с терроризмом может вновь стать частью двусторонней повестки дня, как напоминает нам Суслов, однако только если не будут забыты те причины, по которым оно застопорилось десятилетие назад: противоположные представления о его причинах, разница во взглядах на ситуацию в мире и внутри своей страны. По крайней мере, Москва, похоже, питает мало иллюзий относительно того, что предлагается настоящее партнерство. Многое зависит от того, решит ли Кремль бросать вызов американскому могуществу, или стать партнером США в разрешении важных вопросов.