Члены Совета по правам человека при президенте России сообщили на пресс-конференции в Москве, что, согласно концепции амнистии к 20-летней годовщине принятия Конституции России, под нее могли бы попасть до 200 тысяч человек. Такую цифру назвал член СПЧ, правозащитник Андрей Бабушкин. Он сказал, что такая широкая амнистия позволила бы России «оптимально сократить тюремное население и провести разумную европейскую пенитенциарную реформу». По словам Андрея Бабушкина, «Россия занимает восьмое место в мире по количеству заключенных на 100 тысяч населения».
Некоторые члены Совета также считают, что под амнистию, в частности, могут попасть фигуранты «Болотного дела», «дела ЮКОСа», а также большое число осужденных за ненасильственные преступления и преступления, где ущерб минимален или отсутствует.
Между тем, предложения СПЧ по амнистии уже стали объектом критики депутатов Государственной Думы из разных фракций, которые считают, что подобная мера не может быть столь широкой. Стоит напомнить, что объявление амнистии, согласно Конституции России, является исключительной прерогативой Госдумы, которая принимает этот акт в виде постановления, вступающего в силу после официальной публикации.
Бирюлево
На пресс-конференции члены Совета по правам человека высказали и свое отношение к недавним событиям в московском Западном Бирюлево. По словам председателя СПЧ Михаила Федотова и Андрея Бабушкина, побывавшего на месте событий, главной причиной недовольства людей стало бездействие властей относительно криминогенной ситуации в районе. Правозащитники считают, что погром торгового центра «Бирюза» был организован националистами, не имеющими отношения к жителям района, а, возможно, и специально нанятыми для развязывания событий, приведших к закрытию местной овощной базы – такое предположение высказал Андрей Бабушкин.
В свою очередь, Михаил Федотов заявил, что из-за погрома в Бирюлево нельзя запрещать акцию «Русский марш», заявку на проведение которой подали властям Москвы представители националистических движений: «У местной власти задача простая – они должны обеспечить, чтобы от публичного мероприятия никто не пострадал, чтобы ничего не сгорело, чтобы никого не побили. Регулировать течение политических процессов – не их функция». Глава СПЧ сказал, что считал бы ошибкой запрет «Русского марша».
Члены СПЧ раскритиковали действия представителей правоохранительных органов во время задержания Орхана Зейналова, подозреваемого в убийстве в Западном Бирюлеве. Андрей Бабушкин сказал, что он возмущен действиями полицейского Сводного отряда быстрого реагирования (СОБР) и оценкой этих действий представителем Следственного комитета России Владимира Маркиным, оправдавшего жесткие действия полицейских в отношении закованного в наручники человека: «Никаких оснований применять такого рода насилие в отношении Зейналова не было. Для СОБРа такие захваты – с излишним размахиванием руками, ногами, дубинками, слишком жестким затягиванием наручников – это обыкновенная и постоянная практика».
Тамара Морщакова об амнистии
Предложения СПЧ по амнистии к 20-летию Конституции России для Русской службы Голоса Америки прокомментировала член Совета по правам человека при президенте России, судья Конституционного суда России в отставке Тамара Морщакова:
Данила Гальперович: Пожалуйста, поясните цифру –200 тысяч. Что и кто имеются в виду?
Тамара Морщакова: Амнистия не предполагает какого-то одного способа смягчения уголовно-правовых последствий осуждения человека. Есть не только освобождение из мест лишения свободы, и большая часть мер, применяемых обычно в ходе амнистии, в том числе и ныне планируемой, связана с сокращениями сроков наказания и с другими аспектами, такими, как снятие судимости, освобождение от административного надзора, и других. Поэтому 200 тысяч – это приблизительный, очень приблизительный расчет, который включает в себя все формы смягчения ответственности. Это совсем не означает, что в один год такое количество людей выйдет из мест лишения свободы. Например, как это связано со сроками заключения: если человек осужден на пять лет, то он сможет выйти, отбыв лишь треть срока, если от пяти до десяти лет – ему могут сократить половину, и так далее. Но это будет означать, что выйдет он на свободу все равно только тогда, когда отбудет оставшийся ему после применения амнистии срок. То есть, это все может быть постепенным процессом, который займет немалое число лет.
Д.Г.: Депутаты Государственной Думы уже раскритиковали предлагаемую вами амнистию, утверждая, что она слишком широка. Что вы можете на это сказать?
Т.М.: Совет направил свои предложения президенту, который дал поручение СПЧ эти предложения разрабатывать. Это уже само по себе положительное явление – то, что именно институту гражданского общества поручили это делать, а не правоохранительным структурам или структурам, работающим в сфере юстиции. Это есть некий акт доверия, в частности, к Совету по правам человека. Конечно, реакция на наши предложения может быть разной, но я думаю, что вряд ли обществу продемонстрируют полное неуважение и непризнание позиций Совета. Но вообще-то вряд ли критику наших предложений можно считать основательной, так как никаких нормативных предложений по принятию амнистии, проектов постановлений Госдумы Совет не формулировал и, тем более, не публиковал. Поэтому построить им свою критику было не на чем – ну, разве что, администрация президента специально допустила какую-то утечку информации о предложениях, переданных Советом, другого пути я не вижу.
Д.Г.: Говорилось, что под эту амнистию некоторые из ваших коллег предлагают подвести тех, кого международные правозащитные организации считают узниками совести — бывших руководителей ЮКОСа, а также участниц панк-группы Pussy Riot. Так ли это?
Т.М.: Амнистия – если это классическая, или, условно говоря, правильная амнистия – рассчитана на неопределенный круг лиц, и ее положения не относятся к конкретным делам, хотя такие случаи и бывали: например, амнистия 1994 года, когда были амнистированы все участники событий осени 93-го. Нынешняя же амнистия замышлялась как широкая, и формулировались только условия, исключающие амнистирование. К таким условиям, прежде всего, относится насильственный характер деяния. Все это позволяет нормально мыслящим людям делать выводы о том, что подпадает под этот проект амнистии и что не подпадает.
Д.Г.: А могут ли попасть под предлагаемую вами амнистию обвиняемые по так называемому «болотному делу»?
Т.М.: В концепцию амнистии входят предложения об освобождении участников таких публичных мероприятий, в ходе которых реализуется конституционное право граждан на свободу собраний, шествий, митингов и демонстраций, если эти мероприятия были согласованы в соответствии с федеральным законом.
Некоторые члены Совета также считают, что под амнистию, в частности, могут попасть фигуранты «Болотного дела», «дела ЮКОСа», а также большое число осужденных за ненасильственные преступления и преступления, где ущерб минимален или отсутствует.
Между тем, предложения СПЧ по амнистии уже стали объектом критики депутатов Государственной Думы из разных фракций, которые считают, что подобная мера не может быть столь широкой. Стоит напомнить, что объявление амнистии, согласно Конституции России, является исключительной прерогативой Госдумы, которая принимает этот акт в виде постановления, вступающего в силу после официальной публикации.
Бирюлево
На пресс-конференции члены Совета по правам человека высказали и свое отношение к недавним событиям в московском Западном Бирюлево. По словам председателя СПЧ Михаила Федотова и Андрея Бабушкина, побывавшего на месте событий, главной причиной недовольства людей стало бездействие властей относительно криминогенной ситуации в районе. Правозащитники считают, что погром торгового центра «Бирюза» был организован националистами, не имеющими отношения к жителям района, а, возможно, и специально нанятыми для развязывания событий, приведших к закрытию местной овощной базы – такое предположение высказал Андрей Бабушкин.
В свою очередь, Михаил Федотов заявил, что из-за погрома в Бирюлево нельзя запрещать акцию «Русский марш», заявку на проведение которой подали властям Москвы представители националистических движений: «У местной власти задача простая – они должны обеспечить, чтобы от публичного мероприятия никто не пострадал, чтобы ничего не сгорело, чтобы никого не побили. Регулировать течение политических процессов – не их функция». Глава СПЧ сказал, что считал бы ошибкой запрет «Русского марша».
Члены СПЧ раскритиковали действия представителей правоохранительных органов во время задержания Орхана Зейналова, подозреваемого в убийстве в Западном Бирюлеве. Андрей Бабушкин сказал, что он возмущен действиями полицейского Сводного отряда быстрого реагирования (СОБР) и оценкой этих действий представителем Следственного комитета России Владимира Маркиным, оправдавшего жесткие действия полицейских в отношении закованного в наручники человека: «Никаких оснований применять такого рода насилие в отношении Зейналова не было. Для СОБРа такие захваты – с излишним размахиванием руками, ногами, дубинками, слишком жестким затягиванием наручников – это обыкновенная и постоянная практика».
Тамара Морщакова об амнистии
Предложения СПЧ по амнистии к 20-летию Конституции России для Русской службы Голоса Америки прокомментировала член Совета по правам человека при президенте России, судья Конституционного суда России в отставке Тамара Морщакова:
Данила Гальперович: Пожалуйста, поясните цифру –200 тысяч. Что и кто имеются в виду?
Тамара Морщакова: Амнистия не предполагает какого-то одного способа смягчения уголовно-правовых последствий осуждения человека. Есть не только освобождение из мест лишения свободы, и большая часть мер, применяемых обычно в ходе амнистии, в том числе и ныне планируемой, связана с сокращениями сроков наказания и с другими аспектами, такими, как снятие судимости, освобождение от административного надзора, и других. Поэтому 200 тысяч – это приблизительный, очень приблизительный расчет, который включает в себя все формы смягчения ответственности. Это совсем не означает, что в один год такое количество людей выйдет из мест лишения свободы. Например, как это связано со сроками заключения: если человек осужден на пять лет, то он сможет выйти, отбыв лишь треть срока, если от пяти до десяти лет – ему могут сократить половину, и так далее. Но это будет означать, что выйдет он на свободу все равно только тогда, когда отбудет оставшийся ему после применения амнистии срок. То есть, это все может быть постепенным процессом, который займет немалое число лет.
Д.Г.: Депутаты Государственной Думы уже раскритиковали предлагаемую вами амнистию, утверждая, что она слишком широка. Что вы можете на это сказать?
Т.М.: Совет направил свои предложения президенту, который дал поручение СПЧ эти предложения разрабатывать. Это уже само по себе положительное явление – то, что именно институту гражданского общества поручили это делать, а не правоохранительным структурам или структурам, работающим в сфере юстиции. Это есть некий акт доверия, в частности, к Совету по правам человека. Конечно, реакция на наши предложения может быть разной, но я думаю, что вряд ли обществу продемонстрируют полное неуважение и непризнание позиций Совета. Но вообще-то вряд ли критику наших предложений можно считать основательной, так как никаких нормативных предложений по принятию амнистии, проектов постановлений Госдумы Совет не формулировал и, тем более, не публиковал. Поэтому построить им свою критику было не на чем – ну, разве что, администрация президента специально допустила какую-то утечку информации о предложениях, переданных Советом, другого пути я не вижу.
Д.Г.: Говорилось, что под эту амнистию некоторые из ваших коллег предлагают подвести тех, кого международные правозащитные организации считают узниками совести — бывших руководителей ЮКОСа, а также участниц панк-группы Pussy Riot. Так ли это?
Т.М.: Амнистия – если это классическая, или, условно говоря, правильная амнистия – рассчитана на неопределенный круг лиц, и ее положения не относятся к конкретным делам, хотя такие случаи и бывали: например, амнистия 1994 года, когда были амнистированы все участники событий осени 93-го. Нынешняя же амнистия замышлялась как широкая, и формулировались только условия, исключающие амнистирование. К таким условиям, прежде всего, относится насильственный характер деяния. Все это позволяет нормально мыслящим людям делать выводы о том, что подпадает под этот проект амнистии и что не подпадает.
Д.Г.: А могут ли попасть под предлагаемую вами амнистию обвиняемые по так называемому «болотному делу»?
Т.М.: В концепцию амнистии входят предложения об освобождении участников таких публичных мероприятий, в ходе которых реализуется конституционное право граждан на свободу собраний, шествий, митингов и демонстраций, если эти мероприятия были согласованы в соответствии с федеральным законом.
