Специальный корреспондент «Голоса Америки» в Москве Чарльз Мэйнс прилетел в Россию в разгар пандемии COVID-19 и был вынужден провести в домашнем «заточении» две недели, выполняя требования российских властей об обязательном карантине для всех людей, прибывающих в страну из-за границы. Представляем вам его дневник.
Я прилетел из Вашингтона в Москву за день до того, как Россия закрыла свои границы для большинства международных рейсов. Это казалось драматичным. Это и было драматично – до того момента, пока я не добрался до Москвы.
Русские на самом деле не любят драматизировать, возможно, потому что они через многое прошли в своей истории. Все, о чем я знаю – на границе не было никаких тестов. Никаких вопросов. Никаких инфракрасных тепловизоров, измеряющих температуру тел пассажиров, прибывающих в аэропорт.
Таможенник заметил, что на следующий день граница для путешественников из США будет закрыта.
«Чем собираетесь тут заниматься?» – спросил он меня.
«Ну, я тут живу и работаю, так что, думаю, просто пережду».
Они кивнул и нажал на зеленую кнопку. Меня впустили.
Когда я добрался до квартиры, в которой я живу со своей девушкой, я позвонил на недавно организованную российским правительством горячую линию, чтобы сообщить о своем прибытии из США – страны, которую российские власти недавно объявили «опасной» территорией, на которой произошла вспышка коронавируса.
Строго говоря, по введенным здесь правилам, мне предстоял теперь не карантин, а то, что российские власти называют «самоизоляцией». Это немного напоминает меры, предпринятые властями России в ответ на коронавирус: в теории звучит хорошо, однако на практике оставляет у вас больше вопросов, чем ответов.
«Так кто-нибудь придет и проверит, нахожусь ли я здесь?» – спросил я.
«Не уверена», – ответил оператор.
«А что мне делать, если его нужно будет протестировать, или если он плохо себя почувствует?» – спросила моя девушка.
«Просто позаботьтесь о нем», – прозвучал ответ.
И она действительно обо мне позаботилась.
Мы живем на втором этаже, что оказалось даром небес во время двухнедельного карантина, в течение которого я действительно ни разу не вышел из квартиры. Сначала мы спускали с балкона корзину, чтобы забрать от друзей и родственников подарки, состоявшие в основном из продуктов и пива.
На самом деле, особой нужды в этом не было. В Москве есть множество небольших фирм, доставляющих товары первой необходимости на дом. Я очень рад, что они там есть, и я надеюсь, что они переживут экономический кризис. Пользуясь случаем, передаю привет курьерам из служб доставки. Отблагодарите их чаевыми, если возможно.
На меня произвели впечатление добрые начинания в интернете, целью которых явилось желание помочь всем нам с пользой убить время во время карантина: великие российские актеры каждую ночь устраивают интернет-трансляции с чтением вслух сказок – подозреваю, предназначенные в основном для взрослой аудитории. Настоящей находкой стали онлайн-концерты – адаптация советской традиции «квартирников», подпольных концертов, устраиваемых дома.
Но самым большим подарком на сегодняшний день стал флешмоб-проект в фейсбуке под названием #изоизоляция, в котором россияне воссоздают в домашних условиях великие произведения искусства. Сейчас в группу вступили почти полмиллиона человек. Самодеятельное воссоздание мировых шедевров является доказательством способности россиян к самоиронии в лучшем смысле этого слова. В самоизоляции мы находимся в одиночестве. Однако мы при этом можем быть одни дома – и одновременно все вместе.
Я слишком много времени провожу, разглядывая в окно один и тот же вид – совершенно не захватывающий: редкие пешеходы, не слишком много машин, с иногда пролетающими птицами. Если бы я знал, что буду проводить здесь ВСЕ свое время, признаюсь, я бы инвестировал больше в свой вид из окна. Квартира несколькими этажами выше? С видом на Кремль? Однако у скуки есть свои преимущества. Раньше я не понимал фанатов неспешных норвежских телешоу. Теперь понимаю.
Я восхищаюсь животными, в особенности меня поражает моя кошка. Карантин ей нипочем. Когда мы с тоской смотрим в окно, или жалуемся на вид из того самого окна, или когда нам просто скучно – она смотрит на нас с таким выражением, как будто говорит: «Ой, да ладно вам…».
Я понимаю, что, когда мы все сидим дома, у нас возникает желание заняться нереализованными ранее проектами. У меня такие проекты тоже есть. Однако мои соседи, решившие поучаствовать в проектах по ремонту своих квартир с помощью дрели и молотка, заслуживают всего плохого, что может с ними случиться. Я серьезно. Почти.
Впрочем, стоит помнить, что посреди всех этих мрачных новостей случаются и хорошие события. Сразу у трех – трех! – моих друзей с момента начала карантина родились дети.
Российская реакция на пандемию либо вполне адекватна, либо напоминает подготовку к катастрофе. Либо что-то среднее. В России пока что зарегистрировано меньше случаев заражения, чем у соседей в Китае или Европе. Однако есть серьезные вопросы к качеству тестирования и, возможно, к попыткам искусственного занижения [официальной] статистики. Моя работа состоит в общении с людьми. То, о чем они мне говорят, дает основания предположить, что ситуация здесь может ухудшиться, прежде чем наступит улучшение.
