Художник Даниэл Гальегос, повязав поварской белый фартук, побежал во дворик жарить на мангале шашлычки. Его партнер по мультимедийному проекту «Моя Америка» – кинорежиссер из Петербурга Михаил Железников, остался внутри: объяснять желающим суть и смысл их совместного художественного детища.
В неформальной обстановке авангардного перформанса в просторном холле Музея движущихся образов в Астории в Квинсе (Museum of the Moving Image) открылась выставка-инсталляция, первая из серии артистических событий под общим названием «Один большой город» (One Big City). Многоплановый проект продюсирует некоммерческая организация CEC ArtsLink, генерирующая и поддерживающая арт-проекты между США и 32 странами, в том числе республиками бывшего Советского Союза.
Петербуржцу Михаилу Железникову 40 лет. Он снимает документальные фильмы и участвует как отборщик в формировании программы международного кинофестиваля «Послание к человеку» в Петербурге, отвечая за экспериментальную секцию.
«Наш с Даниэлом проект состоит из нескольких частей, – сказал Михаил Железников «Голосу Америки». – Видеоинсталляция, фотографии, нарез интервью, рисунки, акварели. Наш общий взгляд на русскоязычный Нью-Йорк. Можно сказать – мой взгляд и его взгляд, которые сошлись в некоторых точках. Мой взгляд состоит из двух частей – Continuous Present, то есть современный Нью-Йорк, каким он выглядит из окошек домов его русскоязычных жителей, и Perfect Past, то есть рассказы людей о дорогих им вещах, которые они привезли в эту страну».
Даниэл Гальегос – ровесник Михаила, художник, график, родился в Калифорнии в семье американцев мексиканского происхождения. Темперамент у него южный, горячий, – это его идея накормить многочисленных гостей шашлыками. Он же пригнал под окна музея черную «Волгу» как символ советского прошлого. Откуда она взялась, и как оказалась в Нью-Йорке – осталось тайной.
«У нас с Михаилом много общих интересов в творческой сфере, – сказал «Голосу Америки» Даниэл Гальегос. – Моя жена родом из Казахстана. Я жил там целых полтора года, и неплохо себе представляю жизнь в той части света. Среди моих друзей в Нью-Йорке – русские, грузины, таджики, ребята из других республик бывшего Советского Союза. Нельзя русскоязычную общину сводить только к Брайтон-Бич. Я встречаю русских везде: в Манхэттене, Квинсе, Нью-Джерси. Даже в Гарлеме есть русские магазины».
Работа шла ударными темпами. 1 мая Железников прилетел в Нью-Йорк. Времени было катастрофически мало. «Конечно, мы все пытались заранее планировать, – отметил Железников. – Много времени с Даниэлом провели в скайпе. Когда я приехал, взялись за дело без промедления. Никакой особой системы в отборе персоналий не было. Кто попался в наши сети, того и снимали. Так уж получилось, что большинство – представители творческой интеллигенции».
Из узнаваемых лиц в видеоинтервью – киноактриса Ирина Шмелева и поэт-бард Вадим Певзнер. Шмелева демонстрирует пластиковый шарик с «окошком-иллюминатором», в которое видна увеличенная фотография. На ней – она вместе с младшей сестрой Светланой в то далекое время, когда они жили в небольшом уральском городке Кушве. «Это дорогая моему сердцу вещь, – говорит Шмелева. – Своего рода нить, которая навсегда связывает нас с близкими людьми и родными местами».
Парикмахер показывает старенькую бритву, привезенную из Киева. Он и сейчас ею пользуется, хотя под рукой новенькие сверкающие бритвы. Талисман, он же безотказный инструмент.
«Люди все разные, но ностальгический вектор силен, никуда от него не денешься, – заметил Железников. – Когда люди уезжают во взрослом возрасте, вспоминать прошлое приятно, каким бы они ни было, и оно, прошлое, с годами даже улучшается в сознании».
Следующий видеосюжет: женщина приносит в комнату потрепанный фибровый чемодан, жесткий, прямоугольный. Рассказывает, что когда она родилась, из-за отсутствия люльки родители приспособили чемодан под колыбель, отломав на время крышку. Для наглядности женщина даже садится в чемодан, понятно, с трудом в него помещаясь. Как можно было оставить при отъезде в Америку такую дорогую сердцу семейную реликвию?
Другой из интервьюируемых привез в Америку старую, видавшую виды инкассаторскую сумку. Рассказывает: когда она сносилась после 20 лет пользования, он нашил ей бока из старого кожаного пиджака. Сумка сопровождала хозяина во многих переделках в лихие 90-е, и вот оказалась в Новом Свете.
А вот интервьюируемый по имени Сергей привез в Америку не вещь, а существо весьма одушевленное. Кота назвали Изя, но на американский манер величают Изи, то есть «легкий», от слова easy. Хозяин рассказал, что в Шереметьево, оформляя вывоз кота, пришлось таможенникам дать взятку 500 рублей, хотя все документы были оформлены безупречно. «Он очень доволен этой страной», – улыбается Сергей, почесывая Изи за ушком.
Что касается Вадима Певзнера, то он привез с собой в Нью-Йорк диковинный чайник с тремя носиками, который называет «антиутилитарным». Налить воду из него, не пролив ее на стол, решительно невозможно. Певзнеру же авторы проекта доверили наговорить импрессионистское эссе о Нью-Йорке в самом конце видеопрограммы. Вот характерный кусочек: «Нью-Йорк – олицетворение стресса, абсолютно ненормальная нагрузка, сумасшедшие пространства, нагромождение всего и вся. Здесь слишком много культуры».
Если Железников снимал в разных точках мегаполиса, то авторская часть Гальегоса получила четкую «прописку» – Брайтон-Бич, русскоязычный анклав в южном Бруклине. Назывался эксперимент несколько шутливо «Обмен памятью на берегу». Акварели, сделанные Даниэлом на тему советского прошлого, предлагались бесплатно всем желающим. Впрочем, не совсем бесплатно – в обмен на согласие поделиться воспоминаниями перед видеокамерой. Люди судачили на камеру о самых разных вещах – от цен на продукты до высокой политики. Вот уж верно: у русского Нью-Йорка свой Гайд-парк – на дощатом брайтонском «бордвоке».
На белой тишортке Даниэла – надпись «Моя Америка» и графическое изображение советского мотоцикла «Иж». Своего рода символ «ностальгического» проекта. В одном из видеоинтервью мы видим парня-автолюбителя. Пацаном я мечтал о мотоцикле «Иж», говорит он. И вот, приехав в Америку, и накатавшись вдоволь на «харлеях» и прочих чудесах западной техники, реализовал-таки голубую мечту детства. Починил старенький «Иж» и горделиво проехался на тарахтящем артефакте перед камерой.
В неформальной обстановке авангардного перформанса в просторном холле Музея движущихся образов в Астории в Квинсе (Museum of the Moving Image) открылась выставка-инсталляция, первая из серии артистических событий под общим названием «Один большой город» (One Big City). Многоплановый проект продюсирует некоммерческая организация CEC ArtsLink, генерирующая и поддерживающая арт-проекты между США и 32 странами, в том числе республиками бывшего Советского Союза.
Петербуржцу Михаилу Железникову 40 лет. Он снимает документальные фильмы и участвует как отборщик в формировании программы международного кинофестиваля «Послание к человеку» в Петербурге, отвечая за экспериментальную секцию.
«Наш с Даниэлом проект состоит из нескольких частей, – сказал Михаил Железников «Голосу Америки». – Видеоинсталляция, фотографии, нарез интервью, рисунки, акварели. Наш общий взгляд на русскоязычный Нью-Йорк. Можно сказать – мой взгляд и его взгляд, которые сошлись в некоторых точках. Мой взгляд состоит из двух частей – Continuous Present, то есть современный Нью-Йорк, каким он выглядит из окошек домов его русскоязычных жителей, и Perfect Past, то есть рассказы людей о дорогих им вещах, которые они привезли в эту страну».
Даниэл Гальегос – ровесник Михаила, художник, график, родился в Калифорнии в семье американцев мексиканского происхождения. Темперамент у него южный, горячий, – это его идея накормить многочисленных гостей шашлыками. Он же пригнал под окна музея черную «Волгу» как символ советского прошлого. Откуда она взялась, и как оказалась в Нью-Йорке – осталось тайной.
«У нас с Михаилом много общих интересов в творческой сфере, – сказал «Голосу Америки» Даниэл Гальегос. – Моя жена родом из Казахстана. Я жил там целых полтора года, и неплохо себе представляю жизнь в той части света. Среди моих друзей в Нью-Йорке – русские, грузины, таджики, ребята из других республик бывшего Советского Союза. Нельзя русскоязычную общину сводить только к Брайтон-Бич. Я встречаю русских везде: в Манхэттене, Квинсе, Нью-Джерси. Даже в Гарлеме есть русские магазины».
Работа шла ударными темпами. 1 мая Железников прилетел в Нью-Йорк. Времени было катастрофически мало. «Конечно, мы все пытались заранее планировать, – отметил Железников. – Много времени с Даниэлом провели в скайпе. Когда я приехал, взялись за дело без промедления. Никакой особой системы в отборе персоналий не было. Кто попался в наши сети, того и снимали. Так уж получилось, что большинство – представители творческой интеллигенции».
Из узнаваемых лиц в видеоинтервью – киноактриса Ирина Шмелева и поэт-бард Вадим Певзнер. Шмелева демонстрирует пластиковый шарик с «окошком-иллюминатором», в которое видна увеличенная фотография. На ней – она вместе с младшей сестрой Светланой в то далекое время, когда они жили в небольшом уральском городке Кушве. «Это дорогая моему сердцу вещь, – говорит Шмелева. – Своего рода нить, которая навсегда связывает нас с близкими людьми и родными местами».
Парикмахер показывает старенькую бритву, привезенную из Киева. Он и сейчас ею пользуется, хотя под рукой новенькие сверкающие бритвы. Талисман, он же безотказный инструмент.
«Люди все разные, но ностальгический вектор силен, никуда от него не денешься, – заметил Железников. – Когда люди уезжают во взрослом возрасте, вспоминать прошлое приятно, каким бы они ни было, и оно, прошлое, с годами даже улучшается в сознании».
Следующий видеосюжет: женщина приносит в комнату потрепанный фибровый чемодан, жесткий, прямоугольный. Рассказывает, что когда она родилась, из-за отсутствия люльки родители приспособили чемодан под колыбель, отломав на время крышку. Для наглядности женщина даже садится в чемодан, понятно, с трудом в него помещаясь. Как можно было оставить при отъезде в Америку такую дорогую сердцу семейную реликвию?
Другой из интервьюируемых привез в Америку старую, видавшую виды инкассаторскую сумку. Рассказывает: когда она сносилась после 20 лет пользования, он нашил ей бока из старого кожаного пиджака. Сумка сопровождала хозяина во многих переделках в лихие 90-е, и вот оказалась в Новом Свете.
А вот интервьюируемый по имени Сергей привез в Америку не вещь, а существо весьма одушевленное. Кота назвали Изя, но на американский манер величают Изи, то есть «легкий», от слова easy. Хозяин рассказал, что в Шереметьево, оформляя вывоз кота, пришлось таможенникам дать взятку 500 рублей, хотя все документы были оформлены безупречно. «Он очень доволен этой страной», – улыбается Сергей, почесывая Изи за ушком.
Что касается Вадима Певзнера, то он привез с собой в Нью-Йорк диковинный чайник с тремя носиками, который называет «антиутилитарным». Налить воду из него, не пролив ее на стол, решительно невозможно. Певзнеру же авторы проекта доверили наговорить импрессионистское эссе о Нью-Йорке в самом конце видеопрограммы. Вот характерный кусочек: «Нью-Йорк – олицетворение стресса, абсолютно ненормальная нагрузка, сумасшедшие пространства, нагромождение всего и вся. Здесь слишком много культуры».
Если Железников снимал в разных точках мегаполиса, то авторская часть Гальегоса получила четкую «прописку» – Брайтон-Бич, русскоязычный анклав в южном Бруклине. Назывался эксперимент несколько шутливо «Обмен памятью на берегу». Акварели, сделанные Даниэлом на тему советского прошлого, предлагались бесплатно всем желающим. Впрочем, не совсем бесплатно – в обмен на согласие поделиться воспоминаниями перед видеокамерой. Люди судачили на камеру о самых разных вещах – от цен на продукты до высокой политики. Вот уж верно: у русского Нью-Йорка свой Гайд-парк – на дощатом брайтонском «бордвоке».
На белой тишортке Даниэла – надпись «Моя Америка» и графическое изображение советского мотоцикла «Иж». Своего рода символ «ностальгического» проекта. В одном из видеоинтервью мы видим парня-автолюбителя. Пацаном я мечтал о мотоцикле «Иж», говорит он. И вот, приехав в Америку, и накатавшись вдоволь на «харлеях» и прочих чудесах западной техники, реализовал-таки голубую мечту детства. Починил старенький «Иж» и горделиво проехался на тарахтящем артефакте перед камерой.
