Годовщина октябрьского переворота стала отмечаться как праздничный день в Советской России с 1918 года, то есть еще до создания СССР. Причем именно переворотом, а не революцией поначалу называли захват власти в стране сами большевики.
В 1927 году праздничными были объявлены два дня – 7 и 8 ноября по новому стилю. А само событие стало официально именоваться Великой Октябрьской социалистической революцией.
После распада Советского Союза 7 ноября как годовщину большевистской революции в России отмечали сторонники левой идеи. В то время, как антикоммунистически настроенные националисты напоминали, что в этот день в 1480 году великий князь московский Иван III разорвал ханскую грамоту, а значит, в этот день надлежит отмечать годовщину окончания татаро-монгольского ига.
В 1996 году выходит Указ президента РФ Бориса Ельцина «О Дне согласия и примирения», в соответствии с которым праздник 7 ноября получил новое наименование. Тогда же появились предложения о том, что «в целях достижения согласия и примирения в российском обществе» следует одинаково почитать всех погибших в годы гражданской войны, вне зависимости от того, на чьей стороне они воевали. Авторы этой идеи подкрепляли свои доводы многочисленными примерами перехода части дворянства и интеллигенции на сторону большевиков, и добавляли, что среди участников антисоветских бунтов и восстаний были рабочие и крестьяне.
До воплощения этих предложений в жизнь дело не дошло, а в 2005 году 7 ноября и вовсе перестало быть выходным днем. Одновременно был провозглашен новый праздник – День народного единства, назначенный на 4 ноября, когда в православной церкви отмечают День Казанской иконы Божьей матери.
За 12 лет с момента провозглашения этот день в России так и не стал всенародно признанным праздником. Так, согласно данным опросов ВЦИОМ, только 12% респондентов знают точное название нового праздника, а 48% опрошенных считают его просто дополнительным выходным днем. 40% россиян, по данным опроса, считают, что никакого народного единства в стране нет.
Алексей Толстой как зеркало аморальности части дворянства
Еще в ноябре 2016 года появились сообщения о том, что наступающий 2017-й будет отмечаться как «Год 100-летия Великой русской революции», и что окончание трехвекового правления династии Романовых и установление большевистского режима будет рассматриваться как одно большое историческое событие. В рамках этого юбилея в России с начала года было проведено множество исторических конференций, опубликованы новые и переизданы старые исследования, где подробное рассматриваются различные эпизоды, приведшие в конечном итоге к установлению Советской власти, просуществовавшей 74 года. Центральные телеканалы приурочили к годовщине октябрьской революции сериалы о Льве Троцком и Александре Парвусе.
А в конце октября состоялась премьера телесериала «Хождение по мукам». Это – уже третья экранизация одноименной трилогии Алексея Толстого, причем первые две были сделаны в советские времена.
Интересно, что первую часть трилогии – роман «Сестры» – Толстой написал в эмиграции, а вторую и третью часть («18-й год» и «Хмурое утро») – после приезда в СССР, где он стал активно пропагандировать достижения Советской власти, за что получил прозвище «красный граф».
«Давно известно, что “красный граф”, будучи в эмиграции, наделал там много долгов, и поэтому ему пришлось вернуться в Советскую Россию
Режиссер-документалист Виктор Правдюк, снявший ряд фильмов об истории обеих мировых войн, а также о судьбах представителей творческой интеллигенции, объясняет переход Алексея Толстого на сторону большевиков следующим образом: «Давно известно, что “красный граф”, будучи в эмиграции, наделал там много долгов, и поэтому ему пришлось вернуться в Советскую Россию. Это был чисто пропагандистский ход. И поначалу свою трилогию он писал в поддержку белого движения, но довольно быстро перестроился. И вообще, Алексей Николаевич Толстой, это – такая амеба, которая могла принимать совершенно разные формы. При этом он был безумно талантливым стилистом, что видно на примере его языка и форм, которые он использовал в своих произведениях. Но, к сожалению, некая аморальность была ему присуща», – отметил Виктор Правдюк в разговоре с корреспондентом «Голоса Америки».
Прозорливость слепых нищих в феврале 1917-го
Алексей Толстой был не единственным представителем дворянства, кто перешел на сторону большевиков. Граф Алексей Игнатьев описал свою службу Советской власти в мемуарной книге «Пятьдесят лет в строю», которая неоднократно переиздавалась, в том числе в постсоветское время.
Известны и другие примеры, когда дворяне и интеллигенты вслед за Маяковским могла повторить «моя революция», имея в виду свержение Временного правительства и последующие события.
В России, к сожалению, оказалась бездарная элита (Эдвард Радзинский)
Писатель Эдвард Радзинский, на счету которого несколько книг о Николае II и о Сталине, во время недавней пресс-конференции в Санкт-Петербурге так прокомментировал вопрос корреспондента «Голоса Америки» о причинах этого сотрудничества: «Они (дворяне и интеллигенция – А.П.) поверили вначале, что произошли изменения. Это началось еще во время Февральской революции, ведь власть обрушилась по всей стране радостно, и народ гулял.
Но в это время в Москве на Красной площади на Лобном месте собралась толпа нищих слепых, и они почему-то пели песню Смутного времени. В стране только слепые нищие понимали, что будет. Потому что русская буржуазия долгое время была отстранена от власти, и получив эту власть, она не знала, что делать. В России, к сожалению, оказалась бездарная элита. А после большевистского переворота сказалось многовековое крепостное право. Рабство, как предлагал Чехов, нужно было выдавливать по капле, но оно почему-то не выдавливается до сих пор. Поэтому подчиняются только хлысту», - эмоционально завершил свой ответ Эдвард Радзинский.
«Некоторые шли на сотрудничество из-за голода, или чтобы спасти семью. Потому что Ленин в свое время не случайно уделял внимание карточкам на хлеб.
Виктор Правдюк, впрочем, считает, что дело не только в страхе. «Некоторые шли на сотрудничество из-за голода, или чтобы спасти семью. Потому что Ленин в свое время не случайно уделял внимание карточкам на хлеб. Недаром он говорил, что если любого человека лишить продуктовых карточек, то он в любом случае уже не будет врагом большевизма, потому что голод заставит его быть лояльным.
И это широко использовалось. Поэтому думаю, что значительная часть дворянства, царских чиновников и военных, которые остались в России в период Гражданской войны и были на территории, занятой большевиками, были вынуждены пойти к ним на службу, потому что иначе их бы выморили голодом», – считает режиссер-документалист.
«Чары ОГПУ» как разновидность обаяния зла
Еще один собеседник «Голоса Америки» – научный сотрудник общества «Мемориал», историк, доктор философии Никита Петров отмечает, что для коллаборационизма были разные причины. Одни, как Алексей Толстой и Максим Горький, решили, что на этом можно сделать карьеру. А другие, как Игнатьев, решили, что Советская власть – всего лишь форма сохранения российской империи, пусть и под красным флагом. «Очень часто, что царские офицеры, идя в Красную армию, смиряли себя и свои идейные представления ради того, чтобы продолжить службу и карьеру. В конце концов, это – их работа», – считает он.
«Очень часто, что царские офицеры, идя в Красную армию, смиряли себя и свои идейные представления ради того, чтобы продолжить службу и карьеру.
«У русской интеллигенции всегда было чувство вины перед народом, который страдает. Это была идея, которая коренится, я бы сказал, в славянском чванстве: мол, мы – самые лучшие, мы – империя “Третий Рим”. И если уж мы совершили такую революцию, то исключительно для высоких целей, а не просто так», – отмечает Петров. И подытоживает тему: «Если говорить о том, как легко поддавались чарам ОГПУ или “обаянию зла” даже те, кто уехал из Советской России и жил в Париже, Берлине и других местах, то причиной была оторванность от родины, что было для них невыносимо. И они готовы были принять родину даже с большевистским красным режимом. И, как пишут сейчас некоторые публицисты, они вдруг поняли, что под личиной СССР скрывается та самая Россия, которой они были преданы, которой они служили и которой хотели бы служить дальше».
«Под личиной СССР не могло быть никакой старой России, СССР – это новая сущность. И многие из них потом поняли, что они обманулись, но было поздно, потому что грянули репрессии 1937 года»,
По мнению историка, это была большая ошибка и белой эмиграции, и тех, кто об этом сейчас пишет. «Под личиной СССР не могло быть никакой старой России, СССР – это новая сущность. И многие из них потом поняли, что они обманулись, но было поздно, потому что грянули репрессии 1937 года», – напоминает Никита Петров.
И добавляет, что лучшая часть российской интеллигенции, в основном, большевистскую революцию не приняла, осуждала ее и пыталась бороться с ней, или, по крайней мере, говорила о ней правду. «Достаточно вспомнить Ивана Алексеевича Бунина и других писателей, которые остались за границей. Так что идея о том, что многие дворяне и интеллигенты приняли революцию, на самом деле неверна», – подчеркивает собеседник «Голоса Америки».
СССР как «мертворожденное государство» и «моральная деградация»
А насколько часть образованного класса, пошедшая на сотрудничество с Советской властью, продлила ее существование?
Виктор Правдюк считает, что все научные, культурные, спортивные и прочие успехи Советского Союза – это всего лишь признаки эволюционного процесса, а в целом СССР был, по его словам, «мертворожденным государством».
«Ведь 70 лет существования Советской власти – это ничтожный срок. Ибо государство, которое не является мертворожденным, существует семьсот, полторы тысячи и более лет.
«Ведь 70 лет существования Советской власти – это ничтожный срок. Ибо государство, которое не является мертворожденным, существует семьсот, полторы тысячи и более лет. И история земного шара это доказывает. А здесь – 70 лет, и все», - отмечает он.
И добавляет, что советская пропаганда сумела привлечь на свою сторону людей, которые хотели служить своей родине, и в то же время стремились изменить форму российской власти к лучшему. «Но изменения уже начались, в 1906 году монарх не был самодержавным, появилась Дума. И в принципе, эволюционный путь развития мог бы привести к сосуществованию династии Романовых и демократического, свободного государства, как, скажем, в Великобритании», – допускает режиссер-документалист Виктор Правдюк.
В свою очередь, Никита Петров убежден, что вовсе не сотрудничество части дворянства и интеллигенции обеспечило Советской власти 70-летнее существование. «У Советской власти был историей отмеренный срок жизни. Другое дело, что в демагогии и обмане Советская власть была достаточно изощренной. И идея СССР представить себя как реинкарнацию старых имперских внешне- и внутриполитических усилий была осуществлена в сталинские времена, когда шла Вторая мировая война и вся политика позиционировалась как продолжение на лучших условиях и принципах царской России. На самом же деле Советский Союз был моральной деградацией. И тот же “красный граф” Алексей Толстой не написал ничего, что создало бы ему писательскую славу.
Конечно, потом появились очень значительные и очень мощные писатели – взять того же Солженицына. Но это была, скорее, “противосоветская” литература, чем советская. И там, где она становилась противосоветской, она была литературой великой», – подытоживает Никита Петров.
