Кристофер Лоуренс (Christopher Lawrence), президент Института военной истории Dupuy Institute. Лоуренс опубликовал наиболее детальное исследование о крупнейшем танковом сражении Второй мировой войны – «Курск. Битва под Прохоровкой» (Kursk: The Battle of Prokhorovka), основанное на анализе и сопоставлении документов из советских и германских архивов. Сражение под Курском стало последней крупномасштабной наступательной операцией вермахта на Восточном фронте.
Кристофер Лоуренс: Курская битва была масштабной по любым стандартам. Она состояла из четырех фаз. Была германская атака на юге, о которой и написана моя книга, продолжавшаяся две недели: наступление 17 германских дивизий на позиции 47 советских дивизий и танковых частей. Это было большое сражение. Было сражение подобного масштаба на севере, которое продолжалось неделю. И потом были два мощных контрнаступления: одно – в направлении Орла, второе началось южнее Курска и велось в направлении Харькова.
Чтобы адекватно описать сражение на юге, я написал книгу, в которой 1,7 тысяч страниц. Частично это обусловлено моим стремлением описать события день за днем. Я решил не уделять слишком много внимания обсуждению сражения высшим командованием, а вместо этого углубиться в детали боя и максимально подробно описать происходившее. В моем распоряжении оказалось достаточно документов, и мне удалось это сделать.
Вопрос: Что Вы можете сказать о советской стратегии и тактике?
Кристофер Лоуренс: Советский Союз точно оценил ситуацию. Стратегически он был точен, но тактических проблем было множество. Даже на тех участках, где пехота противостояла пехоте, у немцев было преимущество. Если говорить о бронетехнике, то Красная армия потеряла 2,5 танка на каждый поврежденный или уничтоженный немецкий танк. Если говорить о потерях живой силы, то СССР потерял более чем в три раза больше солдат, чем немцы, несмотря на то, что немцы атаковали, а советские войска занимали укрепленные позиции.
Советская армия продолжала учиться воевать. И это было частью проблемы: сложно быстро учиться, чтобы достичь уровня подготовки и исполнения германской армии.
Вопрос: Как Вы оцениваете танк Т-34 по сравнению с германскими?
Кристофер Лоуренс: Все советское вооружение примерно соответствовало тому, чем обладали немцы. Советский инжиниринг и дизайн были примерно адекватны германскому. Можно обсуждать, была ли «Пантера» лучше, чем Т-34, но в целом они были примерно одинаковыми танками, больших различий в их использовании не было.
То же самое относится к авиации. «Яки» и «Лавочкины» не были заметно хуже «Мессершмиттов». Все вооружение, которое использовалось, – ружья, артиллерия – имели примерно равные характеристики.
Обе армии прибыли на поле сражения с примерно одинаковым оружием одного и того же уровня. Разница заключалась в том, как действовали две военные организации: как они выполняли боевые задачи, как они обучали солдат и офицеров, как они принимали командные решения и т.д.
К примеру, в вермахте командирам предоставлялась значительная свобода действий во время проведения операций. Немцы атаковали на юге девятью танковыми и моторизованными дивизиями. К концу второго дня две из них прекратили атаки и были переброшены на иной участок, потому что наступление не было столь успешным. Чтобы не нести большие потери, они отказались от наступления и перебросили силы в другое место.
С другой стороны, командир советского Пятого гвардейского танкового корпуса сообщил командованию, что не способен атаковать. И он был проинформирован, что будет расстрелян, если не выполнит приказ. Он оставил письмо, в котором рассказал об этом.
Вопрос: После Курска Красная армия практически безостановочно катилась на запад. И это была не та армия, которая встретила удар Германии в 1941-м. Это так?
Кристофер Лоуренс: Советская армия становилась лучше в ходе войны. Большинство частей, действовавших под Курском, ранее действовали в Сталинграде, они участвовали в контрнаступлении от Сталинграда. То есть в большинстве случаев эти части имели боевой опыт продолжительностью в шесть месяцев и более. Также в их распоряжении были три месяца ожидания, которые были использованы для усиления, подготовки и организации.
То же самое можно сказать о германской армии. Несмотря на то, что она потеряла 300 тысяч человек под Сталинградом, она смогла восстановить свою численность. И у немцев тоже была трехмесячная пауза, которая была использована для обучения солдат, пополнения техникой и сбора сил воедино.
Вопрос: Существовала ли координация действий между союзниками по антигитлеровской коалиции?
Кристофер Лоуренс: Я не специалист в этом. Насколько я понимаю, в 1943 году координация практически отсутствовала. Черчилль предпринял попытку предоставить Сталину развединформацию о том, что немцы готовятся к крупному наступлению в июле 1943 года. Сталин не заинтересовался этим, потому что его разведка была лучше: она работала через Швейцарию и регулярно добывала тексты германских приказов. Координации было немного. Я не уверен, что СССР знал, что мы высадимся в Сицилии (высадка союзников в Сицилии началась в ночь с 9 на 10 июля 1943 года, наступление Германии на Курской дуге – 5 июля – ГА).
Вопрос: Каково значение ленд-лиза для этого сражения?
Кристофер Лоуренс: Он был очень важен для советских наступательных операций во второй половине 1943 года и далее в 1944 и 1945 годах. 10% танков, участвовавших в сражении при Курске, были поставлены в рамках ленд-лиза. 90% бронетехники Красной армии были изготовлены в СССР. Мы предоставляли СССР много продовольствия, все ветераны помнят консервы с тушенкой и «спамом». Мы поставляли много грузовиков. Один человек, с которым я работал, полковник Свердлов, сказал: «”Студебеккер” был богом войны». Именно “Студебеккер” позволил сделать советскую армию мобильной, позволил обеспечивать части, позволил двигаться вперед, перебрасывать артиллерию и так далее.
Но на Курской дуге Красная армия испытывала серьезные проблемы со снабжением. Она отправляла части в бой с 3-4-дневным запасом продовольствия и боеприпасов. А через 5-6 дней эти части не получали ничего. И подобное происходило неоднократно. 81-я стрелковая дивизия на протяжении 5-6 дней не получала никаких значительных поставок. Что можно сделать, если три дня у тебя нет продовольствия и патронов?
Вопрос: Какую роль в сражении сыграли союзники Германии?
Кристофер Лоуренс: Союзники было критически важны в 1942 году, потому что у Германии не было достаточно живой силы, чтобы контролировать весь Восточный фронт. Они использовали румынские и итальянские дивизии, чтобы заткнуть все эти дыры. В большинстве случаев немцы были вынуждены действовать на намного более широком фронте, чем были способны прикрыть. Но к моменту начала Курского сражения большинство союзников исчезли. По Курском действовала только венгерская военно-воздушная часть – и все! К этому моменту немцы остались сами за себя. Две румынские армии были разгромлены в конце 1942 – начале 1943 года. Итальянская армия была разгромлена в начале 1943-го.
Вопрос: Германские генералы часто объясняли поражение на Восточном фронте действиями двух могучих противников: «генерала Распутицы» и «генерала Мороза». Ваше мнение?
Кристофер Лоуренс: Есть прекрасная фраза Никиты Хрущева, опубликованная примерно в 1970 году. Она появилась в его неподцензурных мемуарах, которые доставили для публикации в США. Хрущев писал: «Еще после разгрома немцев под Москвой они пустили в ход слух, что главный союзник русских – зима. Русские зимой побеждают, потому что они в союзе с нею. Проведение зимних операций им легче, чем немцам, потому что эти условия для них родные. Наполеон, дескать, тоже потерпел поражение зимой. Русские разбили ранней зимой Наполеоновскую армию, теперь русские разбили немцев под Москвой тоже зимой. Когда затем под Сталинградом мы разбили колоссальную группировку Паулюса, то немцы тоже говорили, что во всем виновата зима. Но совершенно другие условия были на Курской дуге. Лето! Инициатива во всем принадлежала им: и в выборе времени и места, и в накоплении необходимых средств – все буквально было в руках гитлеровского командования. И несмотря на это, даже на возможность первым сделать выстрел, противник был разбит».
Да! Нет сомнений, что распутица и погода существенно осложнили действия германской армии в 1941 году. Но в 1943 году это была середина лета, немцы инициировали сражение, которое проиграли.
Вопрос: Что Вы можете сказать о советских генералах? Генерал Жуков приобрел в современной России особый статус…
Кристофер Лоуренс: Моя книга – о наступлении к югу от Курска. Жуков там появился достаточно поздно. Он не был важной частью ежедневных операций на этом направлении. Полковник Федор Свердлов, ветеран Второй мировой войны, который был начальником моей команды исследователей в России и профессором Академии имени Фрунзе, изучал действия Жукова во время войны. И он прислал мне многостраничный документ с критикой Жукова, его методов командования и полководческих решений. Это очень язвительный документ, явно не рассчитанный на публикацию – он просто хотел, чтобы я понял, о ком идет речь. Я опубликовал это документ в разделе приложений – в биографии Жукова.
Со Сталиным в основном взаимодействовали Жуков и Василевский (в 1942-1945 гг. Василевский был начальником Генерального штаба - ГА). Жуков был в большей степени практиком, Василевский – мыслителем. Когда мы обсуждаем Сталинградскую операцию, становится ясно, что Жуков лучше осуществлял оперативное руководство войсками, а Василевский лучше планировал операции.
Василевский находился к югу от Курска. На мой взгляд, он очень неудачно командовал. В целом стратегический план сражения был выполнен, однако, когда смотришь на тактический уровень, понятно, что эти операции часто были произведены плохо. К примеру, 6 июля командующий Воронежским фронтом Ватутин начал готовить контратаку. Но посмотрите на это в контексте остальных событий: 5 июля немцы начали наступление тремя танковыми корпусами, это очень большие группировки войск. А на следующий день Василевский начал планировать контратаку пятью танковыми корпусами: как только немцы атаковали, он хотел ударить, причем главный удар должен был наноситься в лоб.
Первоначальный план сражения, разработанный в Москве, предусматривал, что танковые корпуса будут находиться на второй линии обороны. Михаил Катуков, командовавший Первой танковой армией, выступил против плана контратаки, но ему было предписано выполнить приказ. И тут по счастливому стечению обстоятельств, Катукову позвонил Сталин, и они обсудили ситуацию. Сталин согласился с Катуковым и отменил эту часть атаки: он позвонил Ватутину, и Первая танковая не приняла участия в наступлении.
В итоге, три танковых корпуса остались в обороне: это было правильное решение, а два нанесли контрудар. Когда Пятому гвардейском танковому корпусу был отдан приказ об атаке, его командир сказал, что это делать неразумно – ему ответили, что невыполнение приказа означает расстрел. Он атаковал и потерял сто танков за день.
