Дмитрий Горенбург, научный сотрудник Центра российских и евразийских исследований имени Дэвиса в Гарвардском университете (Dmitry Gorenburg, Harvard University’s Davis Center for Russian and Eurasian Studies), рассказал Русской службе «Голоса Америки» о том, как Россия действует в Сирии, как обстоят дела в российском ВПК и о реакции НАТО на действия Москвы.
Алекс Григорьев: В Сирии российские вооруженные силы проводят первую за десятилетия военную операцию вдалеке от своей территории. Насколько она успешна?
Дмитрий Горенбург: В Сирии российские военные России показали, что они могут делать, обладая ограниченными ресурсами, и делать довольно эффективно. Это достаточно положительный опыт для российских вооруженных сил: на протяжении месяцев они действуют вдалеке от своих границ, что ранее большинство экспертов считали непосильной задачей. Операция в Сирии небольшая, она не сравнима с тем, что США постоянно делают на намного большем расстоянии от своей территории, но она показывает российские вооруженные силы в достаточно позитивном ракурсе.
А.Г.: Каковы, на ваш взгляд, цели российской операции в Сирии?
Д.Г.: В Москве говорить могут разное, но, на самом деле, главная цель действий России –поддержать правительство Асада, не допустить полного коллапса сирийского правительства, что казалось вполне возможным до начала российской операции. На мой взгляд, именно это было главной причиной начала этих действий, и Россия многого достигла за время проведения операции.
А.Г.: Россия применила в Сирии самые разные виды вооружения – от тактических до стратегических. Как вы оцениваете возможности российского оружия, продемонстрированного в Сирии?
Д.Г.: Если говорить о новых образцах, то можно отметить ракеты «Калибр», которые запускали с надводных кораблей и подводных лодок. Эти ракеты могут поражать цели на расстоянии до двух тысяч километров. Таким оружием обладают немногие страны. Использование «Калибров» в Сирии, конечно, несколько повышает их экспортные возможности. Но главное не это, главное – показать странам НАТО, что у России есть такое оружие, и что она способна его использовать. И что эти ракеты могут базироваться на большом расстоянии – в Каспийском и даже в Черном море – то есть, их достаточно сложно нейтрализовать, чтобы предотвратить такую атаку.
А.Г.: Североатлантический альянс озабочен ростом угрозы со стороны России и усиливает группировку в восточной Европе и Балтии? Как вы оцениваете положение дел на европейском театре?
Д.Г.: До 2014 года в НАТО велись все эти замечательные разговоры о партнерстве с Москвой и много лет никто не готовился к возможности вооруженного конфликта с Россией. Теперь все изменилось, хотя, думаю, что в Брюсселе считают такое противостояние маловероятным. Но вооруженные силы любой страны должны быть готовы к участию в любом конфликте, если его шансы не равны нулю. Соединенным Штатам, например, не надо готовится к конфликту с Канадой или Германией, но Россия перешла в другую группу государств. Усиление военной группировки НАТО в Европе – часть этой политики: подготовки к маловероятной, но не нулевой возможности.
А.Г.: Что можно сказать о возможностях российской военной промышленности в нынешних условиях – разрыва связей с Украиной, международных санкций и кризиса в экономике?
Д.Г.: Все зависит от сектора: некоторые секторы российского ВПК в хорошем состоянии, другие – в не очень хорошем. Производство самолетов и вертолётов – в хорошем состоянии, особенно концерн «Сухой», производящий истребители. В производстве ядерных ракет – тоже нормально. В кораблестроении ситуация иная: сроки постоянно срываются, мы видим это много лет, это началось до санкций и после санкций продолжается.
С санкциями связана одна общая проблема российской «оборонки»: многие детали и компоненты, которые ранее закупались на Западе, теперь оказались недоступными. Следовательно, требуется импортозамещение, которое требует времени.
А.Г.: Как вы оцениваете реформы ВС России, проведенные под руководством бывшего министра обороны Сердюкова? Привели ли действия последних 15-ти лет к модернизации российских вооруженных сил?
Д.Г.: Я бы сказал, действия последних восьми лет. Потому что до 2008 года особо ничего не делалось – были какие-то поверхностные изменения, которые картину не меняли. При Сердюкове началась довольно серьезная реформа: я считал и продолжаю считать, что она оказала позитивное воздействие на российские вооруженные силы, помогла им стать более эффективными. Мне кажется, что именно это мы и видим в Сирии, эффективность большой части сил в этой операции в значительной степени объясняется изменениями, которые начал проводить Сердюков. В организации вооруженных сил – в изменении структуры командования, в приближении командования к войскам, в улучшении системы коммуникаций, в переводе на бригады, увеличения мобильности. Сердюков не имел хороших решений в вопросе о комплектовании – он столкнулся с демографической проблемой, из-за того, что меньше детей родилось в начале 1990-х. Но сейчас эта проблема частично решается: из-за экономического кризиса во многих регионах России проблемы с работой и молодые люди считают разумным пойти на военную службу и подписать контракт. Но это не заслуга Сердюкова или Шойгу.
А.Г.: Когда замаячила возможность военного столкновения России и Турции, начали обсуждать: чья армия сильнее? По гамбургскому счету: с кем можно сравнить ВС России в их современном состоянии – без учета ядерной компоненты?
Д.Г.: Я не специалист по другим вооруженным силам. Некоторые эксперты, которые занимаются Турцией, говорят, что если бы между ней и Россией произошел неядерный конфликт, то Турция бы победила. Но, думаю, что если бы такая война случилась, то Россия смогла бы перебросить силы из других округов – и, на мой взгляд, Россия все-таки сильнее Турции. В целом ее вооруженные силы сопоставимы с вооруженными силами Китая, Индии, Германии, Великобритании, Франции…
