… Итак, жаловаться на недостаток критиков Хамиду Карзаю не приходится. Как, впрочем, и на недостаток остроты в их высказываниях. «Нет безопасности без справедливости!» – воскликнул во время состоявшихся на днях теледебатов один из участников борьбы за президентское кресло – депутат парламента Рамазан Башардост, за аскетический образ жизни и популистскую риторику прозванный «афганским Ганди». И уточнил: «Я общаюсь с избирателями и знаю, какое негодование вызывает у них коррупция. Равно как и то, что бывшие полевые командиры, у которых руки по локоть в крови, получают места в правительстве».
Тем не менее, мало кто сомневается в том, что победит на выборах именно Карзай. По словам заведующего отделом Центральной Азии и Казахстана московского Института проблем СНГ Андрея Грозина, речь может идти лишь о том, насколько оппонентам нынешнего главы государства удастся приблизиться к нему по количеству поданных за них голосов. И дело тут не в одних лишь преимуществах, которыми располагает действующий президент, считает Петр Гончаров – политический обозреватель «РИА Новости», долгие годы проработавший в Афганистане. «Победа Карзая будет совершенно естественной», – уверен журналист. Обвинения оппозиции в адрес главы государства он считает надуманными – учитывая, в первую очередь, нынешнее состояние афганской экономики.
«Сегодняшнюю ситуацию невозможно даже сравнивать с временами советского вторжения, – вспоминает Гончаров. – Это мы когда-то вползли в афганскую войну на пике динамично развивавшейся экономики. И даже когда мы уходили, Кабул стоял без единой царапины. А что досталось американцам? Ноль! Экономика в руинах! Все было разбито, все разрушено. И, что еще страшнее: за эти годы вырубили всех, кто умел работать. Ведь главный-то удар был нанесен по афганскому крестьянству. А новое поколение молодежи работать на земле не выучилось, да и не хочет. И что прикажете делать?»
Впрочем, для исхода выборов, по мнению Петра Гончарова, не менее существенно и другое: оппоненты Карзая, по существу, мало в чем расходятся с президентом. «Они не согласны с деталями, – подчеркивает журналист, – но и только. А этого, согласитесь, все-таки маловато, чтобы думать о победе».
Понять расстановку сил на афганской политической сцене нелегко еще и потому, что, как отмечает независимый депутат афганского парламента и председатель Афганского конгресса предпринимателей Дауд Султанзои, на протяжении многих лет власти, к сожалению, не уделяли должного внимания созданию политических движений. Петр Гончаров охарактеризовал ситуацию проще. «Как выглядят афганские политические организации? – ответил он на вопрос Русской службы «Голоса Америки». – Да никак не выглядят. По существу, есть два движения: одно возглавляет Карзай, другое – Раббани и Улуми. А остальные – примкнут».
Так между какими же силами идет борьба? Между сыном сподвижника последнего короля и бывшим врачом лидера Северного альянса? Между действующим президентом и его экс-министрами? Наконец, между защитниками президентской власти и сторонниками парламентской модели? Тем более, если последнюю отстаивают – подчеркнем это еще раз – бывший лидер моджахедов в союзе с бывшим коммунистом?
«Главное здесь, – напоминает Андрей Грозин, – не программы, не плакаты и не партийные мероприятия, отдаленно напоминающие европейскую политическую жизнь, а схемы самого афганского общества, в соответствии с которыми и работают здешние политики».
И здесь-то вновь напоминает о себе афганская разноплеменность.
В стране – 28 национальностей. Но наиболее многочисленный народ – это пуштуны. «Государствообразующий этнос», – подчеркивает Петр Гончаров. В самом деле, само возникновение афганского государства в 18-ом веке стало возможным благодаря объединению пуштунских княжеств. Единое королевство распадалось и возрождалось вновь – но руководящую роль в нем неизменно играла пуштунская аристократия.
Итак, пуштуны – большинство, но – отметим – большинство относительное. По самым высоким оценкам, их в стране – около 45%, в действительности же, скорее всего, – около сорока. На втором месте (более 33%) – таджики. На третьем – хазарейцы, народ монгольского происхождения, живущий главным образом в центральной части страны. Кстати, от большинства своих соседей хазарейцы отличаются еще и тем, что исповедуют шиизм. Еще одна немаловажная деталь: этот народ сохранял независимость почти до самого конца 19-го века: лишь в 1892 году эмир Абдуррахман, боровшийся за возрождение единого афганского государства, подчинил их своей власти. Причем сделал это не без помощи кочевников-пуштунов. В благодарность за что и отвел им летние пастбища на землях хазарейцев.
Еще один народ, играющий в Афганистане чрезвычайно важную политическую роль, – это узбеки. Они составляют не более 8% населения страны. Однако значение «узбекского фактора», как нам предстоит убедиться, к этому не сводится…
Ибо пуштунскому лидеру трудно прийти к власти, а тем более сделать ее мало-мальски устойчивой, не вступая в коалиции с иноплеменниками. Точнее – с их элитами. Потому-то Хамид Карзай и сделал кандидатом в вице-президенты таджика – маршала Мохаммада Фахима – некогда командовавшего войсками сражавшегося с талибами Северного альянса. Как подсказывает простая арифметика, союз пуштунской и таджикской элит должен обеспечить Карзаю большинство голосов.
Одновременно лидеры некоторых других этнических общин, например, вождь хазарейцев Мохаммад Мохакек, предпочли отказаться от участия в президентской гонке. А узбекский лидер генерал Рашид Дустум, в прошлом один из руководителей Северного альянса, решил активно поддержать Карзая. «Для многих это решение явилось полной неожиданностью, – констатирует Андрей Грозин, – ведь Дустум давно живет за пределами Афганистана. Не следует забывать и о том, что в Афганистане его обвиняют в гибели 2000 пленных талибов. Так или иначе, многие наблюдатели полагали, что узбеки затеют какую-то свою игру или, по крайней мере, постараются продать свою поддержку Карзая подороже. А получилось иначе: генерал даже приехал в Афганистан, чтобы поддержать нынешнего президента. Решение Дустума симптоматично и по другой причине: хорошо известно, что узбекская община Афганистана давно – и активно – поддерживается Ташкентом».
Кроме союзников и партнеров, у нынешнего кабульского правительства есть и непримиримые противники – талибы. «Как решать эту проблему – согласия на этот счет в афганском обществе пока нет», – считает Петр Гончаров. По мнению Андрея Грозина, природу движения талибов и на Западе, и в России порой истолковывают упрощенно. «В первую очередь это вооруженная оппозиция нынешнему режиму, – подчеркивает политолог. – Конечно, удары талибов приходятся и по войскам западной коалиции, – но все-таки главная их мишень – это правительство в Кабуле. Не так-то просто обстоит дело и с идеологией. В общем, она очень близка к тому, что на Западе обобщенно называют «Аль-Кайдой», а в Центральной Азии – Исламским движением Узбекистана (ИДУ). В действительности это очень широкий спектр – ведь среди боевиков есть наемники из самых разных стран – от Пакистана до Индонезии. Под стать географии и идеология: одни считают главным освобождение Кашмира, а другие – борьбу против «сионистского режима Ислама Каримова».
«И все-таки, – продолжает политолог, – более восьмидесяти процентов бойцов Талибана – это пуштуны, воюющие за свержение Карзая и за сокращение иностранной помощи его режиму. И, насколько можно судить по потерям сил коалиции – самым большим с начала афганской компании, – ситуация там сохраняется весьма напряженная».
В свое время талибов серьезно недооценили на Западе, считает Петр Гончаров. «В декабре 2001 года, когда в Бонне проходила конференция по Афганистану, талибов попросту не пригласили, – вспоминает журналист. – Но речь-то ведь шла о поисках путей к примирению. А враждовал-то кто? Талибы и Северный альянс. Северный альянс был представлен, а вместе с ним – и монархисты, и технократы – сторонники светского государства. Почему же не пригласили талибов?»
«… Тогда, после успешного свержения «Талибана», казалось, что это движение вот-вот рассыплется, – продолжает Гончаров. – Но в действительности они тут же объединились снова. Почему? Да потому, скорее всего, что пуштуны – государствообразующий этнос Афганистана – почувствовали, что их, так сказать, пробросили… Чем и не преминули воспользоваться талибы...»
О пуштунах, их отношениях с соседями и политической игре вокруг Афганистана - читайте в следующем очерке нашей серии.
