Когда-то Соединенные Штаты считались маяком для правозащитников всего мира. C тех пор многое изменилось, и ситуация на постсоветском пространстве является одним из главных тому свидетельств. «В период после распада СССР эффективность действий США по распространению демократии и созданию гражданского общества в подсоветских государствах ограничивалась из-за неверно организованного внешнеполитического инструментария», – утверждают председатель Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева и главный редактор вебсайта «Кавказский узел» Григорий Шведов в статье, опубликованной 30 марта в газете «Вашингтон пост».
Факты, подтверждающие эту мысль, хорошо известны: убийства журналистов и правозащитников в России и в некоторых других постсоветских государствах остаются безнаказанными, а в августе минувшего года западное сообщество оказалось бессильно помешать российской военной акции против Грузии, приведшей к признанию двух регионов страны – Абхазии и Южной Осетии – в качестве независимых государств.
Неудивительно, что российские правозащитники все чаще задумываются о радикальном обновлении своей стратегии. Как видят они свои сегодняшние задачи, и какой помощи ожидают они от новой американской администрации? С этими вопросами Русская служба «Голоса Америки» обратилась к Григорию Шведову.
Алексей Пименов: Григорий, когда-то в Советском Союзе шутили, что три главных вопроса, на которые ищет ответа российская интеллигенция, это: «кто виноват?», «что делать?» и «какой счет?» Давайте последуем традиции. В вашей статье говорится о неудачах правозащитного движения на постсоветском пространстве. Чем, на ваш взгляд, объясняются неудачи?
Григорий Шведов: Причины этих неудач стратегические. Западные правозащитные организации вкладывали в российские НПО огромные средства, но, к сожалению, без должной отдачи. И чаще всего потому, что работа российских правозащитных групп зачастую была оторвана от тех проблем, которые действительно волнуют общество. Многие из них превратились в своеобразные гетто – со своими обычаями и традициями. Это довольно удобная жизнь, но с реальной жизнью общества она связана мало.
А.П.: В вашей статье говорится о новой стратегии правозащитного движения. В чем ее отличие от прежней?
Г.Ш.: Думаю, что ключевой момент совершенно ясен – в первую очередь это переориентация на решение реальных задач, стоящих перед обществом. А вот каковы эти задачи – выяснить это позволяют специальные методики, так называемые технологии социального маркетинга, опробованные в самых различных регионах, во многих отношениях близких России и другим постсоветским странам, например, в Южной Америке. Всем этим необходимо заниматься – и заниматься серьезно. Правозащитное движение должно, наконец, утратить свой келейный, а лучше сказать, кухонный характер. Вот одна из важнейших задач: надо защищать свободу СМИ – причем не свободу вообще, а конкретные медиа, конкретные газеты, конкретные радиостанции – и региональные, и национальные, и зарубежные – к примеру, такие, как ваша.
А.П.: Давайте от качества правозащитной деятельности перейдем к ее проблематике. Как бы вы охарактеризовали положение дел с правами человека в постсоветских государствах. Какие вопросы, самые острые, и какие страны, самые неблагополучные?
Г.Ш.: Проще всего, пожалуй, начать со стран. Здесь больших изменений не наблюдается. Самые неблагополучные это, как и раньше, и Центральная Азия, и Беларусь, и Азербайджан, и, Россия. Правда, сегодня в том же направлении стремительно движется и Армения.
Что же касается проблем, то, увы, главная из них все та же – малая эффективность общественных организаций. И объясняется она все тем же: правозащитники слишком часто занимаются тем, что модно, а не тем, чем живет общество.
Есть, однако, еще одна острейшая проблема – как защитить самих правозащитников. Мы видим, что убийства их, по существу, не расследуются – тут можно вспомнить и о Маркелове, и о Бабуровой, и о Политковской, и о других.
А.П.: До сих пор наш разговор касался работы самих правозащитных организаций. А каких изменений в подходе к проблеме вы ждете от администрации США?
Г.Ш.: В первую очередь ориентации на диалог – причем, не только с государствами и государственными структурами. Ограничиваться этим в нынешней ситуации просто недопустимо. Сейчас в ходу новый термин – «перезагрузка». Но речь ведь идет не о ядерных арсеналах! Перезагрузка не станет реальностью, если в диалог не будут вовлечены общественные силы, причем самые разные. И для такого диалога необходимо создать как можно больше площадок, чтобы он велся не от случая к случаю, но систематически. Иными словами, для того, чтобы он стал неотъемлемой частью нашей жизни.
