Конфликт между Республикой Молдова и Приднестровьем обычно рассматривается как межнациональный: молдаване – с одной стороны, русские и обрусевшие украинцы – с другой. Однако у исполнительного директора института развития и социальных инициатив Игоря Мунтяну иной взгляд на противостояние Кишинева и Тирасполя. В настоящее время молдавский политолог находится в США, и Русская служба «Голоса Америки» взяла у него интервью.
Алексей Пименов: Игорь, я хотел бы начать разговор цитатой из вашего интервью: «Речь идет не о приднепровском споре, а о военном мятеже, вдохновленном и руководимом до сих пор Российской Федерацией, участницей существующего конфликта, которая облачилась в несвойственную ей роль посредника». Вместе с тем, говоря о причинах приднестровского конфликта, вы обвиняете официальный Кишинев в непоследовательности. Но что представляет собой сегодняшний «официальный» Кишинев, и как проходят линии политического противостояния в республике?
Игорь Мунтяну: Таких демаркационных линий сегодня много. Есть политическая элита, утверждающая, что нас в Европе никто не ждет. Это – курс правящей коммунистической партии, которая тяготеет к России и – назовем это так – к евроазиатскому пространству. Эту линию проводит президент Воронин.
Но существует и другая часть элиты, полагающая, что наше место – именно в Европе и что мы должны провести реформы, способствующие интеграции Молдовы в европейские структуры. И по ту, и по другую сторону есть как русские, так и молдаване. Иными словами, противостояние в республике проходит не по этническому принципу. Речь идет о цивилизованном выборе, новое поколение его уже сделало.
Иное дело – люди старшего поколения, которых и представляет Воронин. Многие из тех, кто сегодня у власти, некогда входили в партноменклатуру. Таков и Владимир Воронин, пришедший из коммунистической иерархии – из второго ее эшелона. В свое время он был вторым секретарем ЦК молдавской компартии, а позднее – секретарем горкома в Бендерах. Это последнее обстоятельство и связывает его с приднестровским конфликтом.
Приднестровье стало для России своеобразным инструментом давления на политическую и экономическую элиту республики. В 1991 и 1992 годах российские вооруженные силы играли важнейшую роль в мятеже. А это был именно мятеж, и противостояние в Бендерах стало возможно лишь потому, что в конфликт были вовлечены военные Четырнадцатой армии.
А.П.: Вы не раз отмечали, что ключ к конфликту находится не в Москве. Где же следует его искать?
И.М.: Где-то между Москвой и Брюсселем, или между Москвой и Вашингтоном. Ведь переговоры сейчас проходят в формате «пять плюс два». В них участвуют и Европейский Союз, и ОБСЕ, и Соединенные Штаты, а также Россия и Украина. Россия не играет первую скрипку. У нее есть свои интересы в этом регионе, и ведет она себя двулично: с одной стороны – участвует в переговорах в качестве «медиатора», а с другой – помогает приднестровской элите консолидировать свои силы.
Характерно, что с 2006 года, т.е. после того, как Молдова – с помощью Европейского Союза – установила «Border Monitoring Mission» на границе с Украиной, Россия откровенно позиционировала себя на стороне Приднестровья и начала показывать администрации региона экономическую помощь. Каждый месяц на консолидацию этого сепаратистского режима выделяется 40 миллионов долларов. Кроме того, Россия пошла на эмбарго молдавских вин и других товаров, прежде экспортировавшихся в Россию.
Нельзя сказать, что до 2006 года Россия была на стороне Кишинева, но прежде она «играла» с обеими столицами – и с Кишиневом, и с Тирасполем. В 1999 году президент Ельцин подписал Стамбульскую декларацию, согласно которой Россия обязалась вывести свои войска из Приднестровья. Но российские войска по сей день остаются на месте, и это обстоятельство существенно влияет на переговорный процесс.
Не следует забывать, что 60% официальных лиц приднестровского режима никогда не жили на территории региона до начала конфликта. Иначе говоря, они приехали сюда по долгу службы, чтобы служить интересам России. Разумеется, они не представляют интересов населения региона и отнюдь не заинтересованы в том, чтобы приднестровский регион и республика Молдова встали на путь консолидации.
А.П.: Каковы, по-вашему, долгосрочные цели России в Молдове?
И.М.: Россия применяет различные стратегии и стремится к различным долгосрочным целям. Но, прежде всего, она стремится укрепить свои позиции – экономические и политические – на постсоветском пространстве. Потому Россия и пытается конвертировать военную мощь в экономическую, используя экономическое давление, чтобы политическая элита в Молдове, Грузии или Украине, знала, так сказать, свое место.
А.П.: Иными словами, речь идет об интеграции, сама модель которой неприемлема для республики?
И.М.: Привлекательной для Молдовы является модель Европейского Союза. Как показывают данные опросов, 76% населения республики придерживается мнения, что место Молдовы – в Европейском Союзе.
А.П.: Но интеграция в европейские структуры – долгий и трудный процесс. Готова ли к нему сегодняшняя Молдова?
И.М.: Конечно, мы еще не готовы. Нам предстоит провести немало структурных реформ в самых разных сферах – от судебной до экономической. Однако уже сегодня наш народ голосует за европейский вектор и требует этого от своих политических представителей. У нас нет ни одной политической партии, которая отважилась бы сказать, что наше место – не в Европейском Союзе.
Сегодня невозможно выиграть выборы в Молдове, если ты против европейской интеграции. Иными словами, наш политический ландшафт резко изменился. С другой стороны, и Европейский Союз помогает нам проводить реформы, цель которых – приближение к европейским стандартам. Не все сразу получается, и нередко в наш адрес звучит критика, но ведь главное – это направление.
А.П.: С какими странами Молдова наиболее интенсивно взаимодействует на этом пути?
И.М.: Как измерить эту интенсивность? Количеством политических деклараций или соглашений? Не думаю. Наши главные спонсоры, отстаивающие молдавские интересы в Брюсселе, – это новые европейцы: Польша, Румыния, Литва, балтийские страны. Но одновременно – и те страны, которые, возможно, в меньшей степени заинтересованы в расширении Европейского Союза, но заинтересованы в том, чтобы на его периферии люди не бедствовали и чтобы реформы, которые проводятся в республике Молдова, были результативными. Это Германия, это Франция, это Великобритания. Все они прилагают усилия, направленные на то, чтобы политическая элиты Молдовы вела себя более ответственно.
