С момента избрания в январе 2004 года на пост главы государства президент Михаил Саакашвили делает главный упор во внутренней политике на борьбе с коррупцией. Выступая на последней сессии Генеральной Ассамблеи ООН, грузинский президент заявил, что его страна достигла значительного прогресса:
«По данным Европейского банка реконструкции и развития уровень коррупции в Грузии – самый низкий среди стран мира с переходной экономикой и один из самых низких в Европе. Наша страна заняла достойное место среди экономически развитых государств мира и по рейтингу Всемирного банка и Международной финансовой корпорации находится на 18 месте в мире по уровню благоприятности бизнес-климата и транспарентности. Лишь несколько лет назад Грузия занимала 104 место».
Многие американские эксперты соглашаются с такой оценкой. Вот мнение Рональда Суни из Чикагского университета: «Саакашвили решительно взялся за ликвидацию коррупции в полиции. Он добился подчинения олигархов закону: чтобы продолжать заниматься бизнесом, олигархи теперь обязаны отчислять определенную долю доходов государству»
В сфере внешней политики основное внимание Михаил Саакашвили уделяет сближению с Европой и выходу из-под влияния России. Главная цель для него на сегодняшний день – вступление Грузии в Североатлантический альянс. Условия вступления в НАТО находятся в процессе разработке.
Роберт Легволд из Колумбийского университета утверждает, что стремление Тбилиси к сближению с Западом началось задолго до прихода к власти нынешнего президента: «В последние два-три года своего правления Эдуард Шеварднадзе считал своим долгом приблизить Грузию к НАТО и, по возможности, к Евросоюзу. Саакашвили пришел с репутацией и показной позицией абсолютного западника, демонстрируя отсутствие интереса к сохранению близких отношений со странами бывшего СССР».
Именно здесь, полагают многие аналитики, пролегла линия разлома между президентами Грузии и России. Ольга Оликер из корпорации РЭНД указывает: «Явно прозападные настроения Саакашвили Москва воспринимает - в некоторых случаях абсолютно правильно - как антироссийские. Но ведь можно быть в хороших отношениях с США и одновременно с Россией – таких примеров достаточно».
В свою очередь, Роберт Легволд называет отношения между Путиным и Саакашвили уникальными: «Они уникально враждебные. Думаю, российско-грузинские отношения – единственный пример столь отчетливой вражды между Россией и другим государством бывшего Советского Союза».
Еще один источник напряженности отношений между Москвой и Тбилиси – проблема Абхазии и Южной Осетии. По словам Рональда Суни, разрешить этот вопрос будет крайне сложно: «Абхазия и Южная Осетия отделились от Грузии если не юридически, то фактически. Россия же, поддерживая сепаратистские регионы, мешает Грузии осуществить их реинтеграцию. Справедливости ради надо сказать, что абхазцам и многим осетинам по душе поддержка России, и они не хотят возвращаться под власть Грузии. Так что Саакашвили оказался перед дилеммой - каким образом достичь соглашения и вернуть эти регионы Грузии?»
Отношения между Москвой и Тбилиси особенно обострились в последние месяцы. В августе Грузия обвинила Россию в нарушении ее воздушного пространства и ракетном обстреле. Россия отрицает эти обвинения. А в сентябре два российских офицера были убиты сотрудниками грузинских сил безопасности. Снова Ольга Оликер:
«Россия утверждает, что проводила антитеррористические учения. Грузия отвечает: а почему вы проводите их в нашей стране? Такие вот вопросы, такие проблемы».
США были и остаются надежным союзником Грузии. Однако Рональд Суни считает, что Вашингтон оказывает слишком сильное давление на Грузию в вопросах отношений с Россией:
«Вспомните - несколько месяцев назад в Грузии были арестованы российский офицеры. Грузия надеялась на поддержку США. Но президент Путин позвонил президенту Бушу. Ясно, что хорошие отношения с Россией и Путиным крайне важны для США. В результате Саакашвили пришлось заявить: «В качестве жеста доброй воли по отношению к нашим друзьям в Вашингтоне мы отпускаем задержанных».
По мнению экспертов, ключевой вопрос сейчас формулируется следующим образом: может ли Грузия рассчитывать на поддержку Америки, если Тбилиси будет продолжать проводить политику, которую Россия считает провокационной?
