В Вашингтоне вот уже более четырех лет работает музей шпионажа. Одним из соучредителей музея является бывший генерал КГБ Олег Калугин. При подготовке видеосюжета о музее Олег Данилович любезно согласился дать интервью Русской службе «Голоса Америки».
«Голос Америки»: Олег Данилович, можно ли считать этот бизнес-проект успешным?
Олег Калугин: Определенно да. За четыре года музей посетило более четырех миллионов человек. Наплыв туристов огромный.
«Г.А.»: Насколько экспозиция музея идет в «ногу со временем»? Другими словами, как быстро реальная история становится музейным экспонатом?
О.К.: Как я уже упомянул, музей существует четыре года, и мы собрали уникальную коллекцию, особенно по части технических средств разведки – различного рода специальных предметов проникновения, подслушивания, электронного перехвата. В этом смысле музей уникален. С точки зрения агентурной разведки в основном показана деятельность противников США, прежде всего Советского Союза и стран бывшего коммунистического блока. Что касается деятельности американской разведки, здесь, прямо скажем, ее не особенно видно, за исключением, пожалуй, периода Второй мировой войны. Так что в этом смысле музей полагается, я бы сказал, на сугубо американскую точку зрения и в оценке, и в подборе материалов, и во всей коллекции. Хотя, надо сказать, что раздобыть такого рода коллекцию удалось ценой огромных усилий и потребовало не только больших финансовых вложений, но и изобретательности людей, которые связаны с музеем и помогают ему во всем.
«Г.А.»: А каким образом экспонаты попадают в музей?
О.К.: Экспонаты получали в основном после развала СССР. Тогда Комитет госбезопасности фактически на какое-то время развалился, и многие сотрудники ушли в частный сектор и унесли с собой секреты, в том числе, кстати, и оперативную технику. Вот она-то и была скуплена предприимчивыми американцами, а затем передана в музей в арендном порядке или в качестве дара. В общем, это коллекция 90-х годов. Что касается экспонатов германской или японской служб, они получены от людей, которые когда-то собирали в частном порядке такого рода предметы.
«Г.А.»: Какой самый сенсационный экспонат в музее?
О.К.: Может, это моя сугубо личная точка зрения, но этот экспонат висит на стропах в главном фойе при входе в музей: это статуя Феликса Эдмундовича Дзержинского, которую в свое время, в 1991-м году пытались свалить во время известных августовских событий. Она символизирует и крах советской империи, и неспособность советских спецслужб остановить развал Советского Союза.
«Г.А.»: Почему музей создан именно в Вашингтоне?
О.К.: Вашингтон – столица Соединенных Штатов, фактически столица международного масштаба, потому что здесь представлены все государства мира. И здесь разведка действует более активно, чем в любой другой точке земного шара. В конце концов, США – не только противник, но и страна, которая может помочь другим странам прояснить намерения, уточнить военную политику, состояние промышленности, научно-технического потенциала в других странах – все это интересует очень многих. Именно из Вашингтона легче всего географически работать. Люди здесь имеют дипломатический иммунитет, здесь посольства, консульства, и в этом смысле Вашингтон – не только столица США, но и шпионская столица мира.
«Г.А.»: Возможно ли появление такого музея в России?
О.К.: Музей такого рода пытались создать в Москве. Фактически он существует, но он закрыт для публики. Это маленький музей, там несколько комнаток. В его экспозиции прославляется деятельность советских спецслужб. Доступ туда ограничен, в основном он предоставляется либо высокопоставленным чиновникам, либо представителям дружественных спецслужб. Поскольку США сейчас имеют деловые контакты с российскими спецслужбами, то многие американцы, связанные с ними, а также с нашим музеем, побывали в Москве и получили возможность посмотреть эти музеи. Один из них находится в здании КГБ на Лубянке, другой – в здании разведки в Ясенево, но повторяю, оба они закрытые.
«Г.А.»: Существует мнение, что с открытием музея шпионажа в Вашингтоне историю КГБ легче изучать здесь, а не в России. Так ли это?
О.К.: С точки зрения познаний деятельности советских спецслужб музей уникален. В СССР и России ничего подобного не было и нет. Этот музей, по существу, – первый прорыв в секретном занавесе, который существовал в области разведки. Создатели музея сумели представить огромный объем материалов и достаточно убедительно проиллюстрировать его текстами, которые помогают понять историю разведки и ее задачи в прошлом и будущем.
«Г.А.»: Есть ли отличия в подходах к разведывательной деятельности в США и СССР (теперь России)? Если да, как это отражено в экспозиции музея?
О.К.: Между российской (советской) и американской разведкой разница большая. Они существенно отличаются по самой истории возникновения. Российские спецслужбы существуют более ста лет. Американская разведка возникла в начале 40-х годов прошлого века. И, конечно, российская имперская и советская разведка отличались большой активностью, большой эффективностью, умением проникать в объекты, насаждать и вербовать агентуру. Американцы с первого дня своего существования в основном полагались на технические средства разведки: перехваты радио- и телефонных каналов, аэросъемки… Короче, в этом существенное отличие, потому что проникновение в объекты противника и выявление намерений противника заранее – это главная цель: не просто фиксировать, что произошло, а прогнозировать то, что может произойти. В этом задача разведки, и в этом смысле и советская, и российская разведка имела большие преимущества.
«Г.А.»: Вы помните, какова была реакция в России на открытие музея?
О.К.: Российские СМИ были здесь представлены, сообщения были, но очень короткие, лаконичные и не особенно дружелюбные. Все, что в Америке делается в этой области, в России вызывает какое-то нервное состояние.
