В прошлом месяце в журнальном приложении к газете «Нью-Йорк таймс» появилась пространная статья, в которой радостно предсказывался скорый конец книжных магазинов, а заодно и писательства. Ее автор Кевин Келли описывал победоносную оцифровку всего человеческого знания, существовавшего досель в письменном виде. Объявленный компанией Google в конце 2004 года план отсканировать содержимое пяти крупнейших библиотек и сделать его доступным для пользователей интернета, по словам Келли, делает реальностью давнюю мечту человечества об универсальной библиотеке.
И Келли радостно продолжает: «Это будет подлинно демократическая библиотека, где каждый может получить любую книгу… Эти книги могут разворачиваться страница за страницей, а могут и быть разбиты на кусочки… Эти кусочки книг, – заливается Келли, – можно будет организовывать в новые книги на виртуальных книжных полках… Универсальная библиотека будет способствовать созданию таких виртуальных стеллажей, в которых будут собираться тексты [в том виде, в каком нужно потребителю] – из одной книги несколько строк, а в ином случае и вся книга…».
Экономика этого прекрасного нового виртуального книжного мира не представляет больших проблем для Кевина Келли. Писатели не будут зарабатывать на продаже своих книг, но не беда. Они могут получать вознаграждение за свой труд на основе прямых отношений с «пользователями», выступлений, предоставления дополнительной информации по индивидуальным запросам, предоставления своего имени для рекламы и различного спонсорства и т.п. Сама по себе книга будет лишь ключом, открывающим для автора мир столь блистательных возможностей.
«Довольно-таки ужасающая перспектива» – этими словами откликнулся на статью Кевина Келли наш живой (во всех отношениях!) классик Джон Апдайк [John Updike The End of Authorship, The New York Times Sunday Book Review, June 25, 2006]. Исполнение собственных произведений, непосредственный контакт с автором, индивидуальное обслуживание читателя, простите, пользователя – этот технологический прогресс в литературе на самом деле возвращает нас в дописьменное общество, где получение информационного или эстетического продукта было возможно лишь в непосредственном живом контакте с его производителем. Если архаичному человеку хотелось песен у костра, то их ему пел умелец за небольшую мзду, если не из-под палки.
Со времен гутенберговой революции, пишет Апдайк, чем и занимались писатели, как не предоставляли читателям «индивидуальный доступ» в свой творческий мир, только доступ более существенный, глубокий, интимный, чем тот, что может быть достигнут в непосредственном спонтанном разговоре. Если мы согласимся с рассуждениями Кевина Келли о том, что виртуальная библиотека и все, что из ее создания вытекает, представляет прогресс, то мы должны тогда признать, что все написанное писателем ценно только для того, чтобы обеспечить ему право выступать в виртуальном пространстве с платными лекциями перед большими аудиториями или зарабатывать на частных беседах с состоятельными «пользователями».
«За первые 15-20 лет литературной работы, – пишет Апдайк, – я почти никогда не выступал и не давал интервью. Написанное произведение должно говорить само за себя, лучше даже без фотографии автора на задней обложке. Писатель общается с читателем, воздействует на читателя написанным текстом. Иначе он превращается просто в ходячую рекламу самого себя. Появляться перед восторженной публикой – оно, конечно, лестно и менее обременительно, чем корпеть над рукописью в одиночестве.
Интернет предоставляет нам тонны информации. Там можно найти немало полезного, но еще больше – неряшливой писанины, дилетантской ерунды. Kниги напечатанные, переплетенные и продающиеся за деньги требуют куда более ответственного подхода от тех, кто их пишет, да и от тех, кто их читает. Книга – это место встречи в тишине двух интеллектов – автора и читателя. Читатель приглашается в мир, воображенный автором, но не просто глазеть по сторонам, а продуманно спорить и продуманно соглашаться, на таком уровне, который никогда не может быть достигнут в приятной живой беседе, полупустой и взаимно снисходительной.
«Когда все книги будут отцифрованы, – обещает Кевин Келли, – чтение станет коллективным занятием… Универсальная библиотека будет одним очень, очень, очень большим текстом – единственной книгой на весь мир».
«Книги, – отвечает Джон Апдайк, – традиционно имеют обрез. Иногда сглаженный, иногда оставленный неровным. Иногда даже подкрашенный. В электронном муравейнике исчезнут обрезы, исчезнет отделение одной книги от всех других». Книжная революция, которая, начиная с эпохи Возрождения, учила мужчин и женщин ценить и культивировать индивидуальность, может закончиться в блестком облаке виртуально рекомбинируeмых текстов.
