В понедельник начался визит государственного секретаря Соединенных Штатов Америки Кондолизы Райс в Центральную Азию. В ходе поездки госсекретарь посетит Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан и Афганистан, встретится с лидерами этих государств. В Узбекистан Райс не поедет, поскольку, по словам заместитель госсекретаря Дэниела Фрида, США весьма обеспокоены событиями в Андижане, и политикой узбекских властей вообще.
Между тем, три из четырех стран, куда поедет Кондолиза Райс, относятся к так называемому «постсоветскому пространству», и на их территории чувствуется влияние самых разных геополитических сил: США, России, Китая, Европейского союза. Как оценивают нынешнюю ситуацию в Центральной Азии российские политики и эксперты по международным отношениям?
Россия укрепляет свое присутствие в Центральной Азии – такой вывод можно сделать из ознакомления с публикациями в российской прессе, посвященными состоявшемуся в Петербурге саммиту президентов России, Казахстана, Кыргызстана, Узбекистана и Таджикистана. При этом, главным «ньюс-мейкером» встречи в Константиновском дворце, стал, несомненно, Ислам Каримов. Он объявил, что Узбекистан решил вступить в организацию «Евразийского экономического сообщества», и предложил президенту России Владимиру Путину перейти от стратегического партнерства к союзническим отношениям.
Прокремлевские политологи поспешили объявить эту новость «большой победой российской внешней политики». Так, президент фонда «Политика», а с недавнего времени и член Общественной палаты Российской Федерации Вячеслав Никонов считает, что это свидетельствует о серьезном изменении политической ориентации Узбекистана в сторону налаживания более тесных отношений с Россией.
Член комитета Государственной Думы по делам СНГ и связям с соотечественниками Константин Затулин отмечает, что Узбекистан в течение короткого времени проделал путь от участия в «антироссийском блоке» ГУУАМ к членству в пророссийском «ЕврАзЕс». В то же время, о том, что официальный Бишкек сейчас не поднимает вопрос о присутствии на его территории американских военных баз, российские комментаторы предпочитают не упоминать.
И еще одно, весьма примечательное мнение. Тележурналист Михаил Леонтьев, которого называют «самым любимым комментатором» замглавы кремлевской администрации Владислава Суркова, не скрывает ликования: «Впервые может быть за многие годы после окончания «холодной войны», США показали на дверь. Узбекистан просто вышвырнул американцев с военной базы в Карши-Ханабаде. Я даже не могу припомнить ни одного подобного случая. Можно себе представить, какую истерику это вызывает у Америки!».
Значит ли это, что в России все приветствуют укрепление авторитарных режимов, подобных каримовскому, и других точек зрения нет?
Разумеется, есть и другие оценки. Российские правозащитники весьма критически относятся к сближению с каримовским режимом, видя в этом опасную тенденцию и для своей страны. Аналитик московского Центра экстремальной журналистики, эксперт по делам СНГ Ирада Гусейнова отмечает: «За годы своего правления Ислам Каримов, опасаясь политической конкуренции, практически уничтожил прослойку интеллигенции, которая была своеобразным буфером между религиозно настроенной частью общества и политической элитой – такая ситуация характерна для многих авторитарных режимов. Это неизбежно ведет к тому, что единственной оппозицией остаются религиозно настроенное население и религиозные организации, которые начинают усиливаться».
А член научного совета Московского центра Фонда Карнеги, профессор Алексей Малашенко оценивает ситуацию следующим образом: «Уверен: охлаждение между Узбекистаном и США – временное явление. Думаю, скоро будет найдено компромиссное решение. Не считаю, что Каримов будет сильно упорствовать. В конце концов, кто первым, еще в 2001 году, в Центральной Азии предоставил базу американцам? Он. Или обратите внимание на Казахстан, на поведение Назарбаева. Он же постоянно заигрывает с Западом и с «оранжевыми» революционерами, старательно демонстрируя, что его режим – гибкий».
Поэтому говорить о том, что Центральная Азия сделала однозначный выбор в своей внешней политике – крайне преждевременно.
