Российской оппозиционный политик Илья Яшин, бывший политзаключенный, который был освобожден в результате масштабного обмена заключенными, рассказал в интервью корреспонденту Русской службы «Голоса Америки» Рафаэлю Саакову о том, как он намерен из-за пределов страны содействовать переменам в России и прекращению кровопролития в Украине.
-Илья, в первую очередь, конечно, не могу не спросить, каким ты видишь своё политическое будущее на данный момент?
-Рафаэль, скажу тебе откровенно, я сам пока до конца не понимаю, какие будет моё будущее, но я уверен, что оно будет насыщенным, интересным. Я был уже российским оппозиционным политиком в России, был оппозиционным политиком в тюрьме. Теперь я в новом качестве, теперь я - оппозиционный политик за границей. Такого опыта у меня никогда не было, но я вижу, что мне есть чем заняться, потому что уже в Берлине на встречу со сторонниками пришло больше 2 тысяч человек. Я вижу, какой интерес со стороны средств массовой информации, российских и зарубежных. И я понимаю, что на самом деле достаточно большая ответственность ложится сейчас на мои плечи, и мне надо быть эффективным и полезным. Я сейчас, конечно, отдохну немножко, мне нужно пару недель немножко восстановиться, всё-таки 2 года сидел в тюрьме - восстановиться физически, восстановиться психологически, но потом будет очень много интересной работы. И я надеюсь, что моя работа принесёт пользу, поможет прекратить кровопролитие в Украине и поможет приблизить перемены в России.
-Ты говорил ранее, что будешь осваиваться именно с точки зрения оппозиционной деятельности из-за рубежа. Я знаю, что априори ты всегда выступал за то, чтобы политик находился внутри страны внутри России. Но как сейчас ты представляешь себе свою деятельность? Даже с точки зрения остановки кровопролития в Украине, как именно ты можешь помочь сейчас?
-В любом случае я буду, конечно, обращаться к российскому народу, к людям, которые живут в России. Я постараюсь найти такой канал коммуникации, чтобы люди меня слышали. Я постараюсь подбирать такие слова, чтобы быть услышанным. И я никогда не буду забывать о том, что я всё-таки, в первую очередь, российский политик и мой народ живёт в России. Да, действительно, многие уехали, и я вижу, что в разных городах сформировались достаточно крупные мигрантские группы, но мне очень нравится то, что большинство этих людей всё-таки мыслят себя именно как российские граждане, хоть и за границей, и мы никогда не будем забывать о том, что наша родина - Россия, и наша цель - свободная, мирная, счастливая Россия.
-Илья, уголовное дело на тебя завели за то, что ты рассказывал о военных преступлениях в Буче. Ты назвал на днях Украину главной жертвой противостояния тирании и свободы, но при этом не считаешь эту войну именно этническим конфликтом между русскими и украинцами. Почему ты так считаешь, ведь ненависть ощущается уже сейчас и может затянуться на десятилетия?
-Не бывает такой войны, в которой не ощущалась бы ненависть, но Путин напал на Украину не потому, что ему не нравятся украинцы с этнической точки зрения. Путин напал на украинцев, потому что украинцы сделали выбор в пользу свободы, осознали себя как часть Европы, потому что Украина решила выйти из-под контроля Кремля и не хочет ощущать себя как часть империи. Это причина, почему Путин напал на Украину, и это конфликт, мне кажется, в первую очередь ценностный. Конфликт, кстати, проходит через практически всю восточную Европу, и в России этот конфликт ощущается, потому что люди, которых подавляют в нашей стране, отправляют в тюрьмы, с ними тоже ведут войну и некоторых из них тоже убивают. В этой войне тоже есть жертвы. Борис Немцов, которого застрелили в 2015 году, Алексей Навальный и, например, Павел Кушнир, который был задержан за антивоенные стихи и умер в СИЗО Биробиджана. Это всё жертвы этой войны. Линия фронта этой войны проходит и через Беларусь, где Лукашенко тоже втаптывает в асфальт и сажает, избивает людей, которые хотят демократического свободного выбора для Беларуси. И мне кажется очевидным, что это не конфликт русских и украинцев. Это конфликт между тиранией и свободой, это конфликт между прогрессом и регрессомом, и мракобесием. Это конфликт между смертью и жизнью - между эстетикой смерти и ценностью человеческой жизни. И Владимир Путин в этом смысле является таким всадником апокалипсиса, который несётся на Украину во главе тьмы для того, чтобы не было света.
-Илья, война тем временем все активнее и чаще переходит на территорию России. Ты написал в четверг в Фейсбуке, что происходящее в Курской области, где уже несколько дней продолжаются бои, - цитата - ужасно, и что с первого дня войны ты говорил, что Путин обязательно притянет смерть и разрушения на территорию России, и что, если бы 24 февраля 2022 года Путин не приказал атаковать Украину, все погибшие были бы живы”. Что ты думаешь о военных - силовых - методах освобождения России от Путина, в том числе при участии российских добровольческих батальонов, которые сражаются на стороне Украины?
-Я - политик, я использую в своей работе, в своей деятельности, политические методы. Я не полевой командир, я не генерал, я никогда не брал в руки оружие и не собираюсь этого делать. Я обращаюсь к гражданам своей страны и веду борьбу за их умы, за их сердца, за их души. Я понимаю, что есть разные люди, есть разные мнения, кто-то использует другие методы, кто-то пытается действовать силовыми способами. Пусть каждый действует так, как считает нужным, но силовой путь - не мой путь, мой путь другой.
-Но, учитывая то, что сейчас люди в принципе даже на мирные протесты в России не могут выйти, как ещё тогда они могут остановить Путина, если не Украина и не ВСУ?
-Да, действительно ли сегодня люди не могут выходить на протестные акции, людей сажают, людей бьют, но это не значит, что так было всегда. Понятно, что сейчас Россия находится на пике подавления гражданской активности. Так бывало и в других странах. Сегодня люди не могут выходить, а потом плотину прорывает и улицы заполняются людьми, и власть меняется. Давайте наберёмся терпения, давайте, что называется, сохранять спокойствие и последовательно добиваться своих целей. Я уверен, что перемены не за горами.
-Еще один вопрос, вызвавший немало критики и споров, в том числе со стороны украинцев и россиян среди диаспор на Западе, - помощь ВСУ. Ты, как и Андрей Пивоваров, считаешь поддержку Вооруженных сил Украины недопустимой для себя, как для российского политика?
-Еще раз повторю, я действую политическими методами. Я - политик. Я не командир повстанческого батальона, я не Эрнесто Че Гевара, я не боевик, я не беру в руки оружие. Я работаю с общественным мнением. Мне кажется, что для того, чтобы изменить ситуацию, нужно добиться того, чтобы общественное мнение в России изменилось, и поэтому моя ключевая задача - рассказывать людям правду. Я людям рассказывал правду с первых дней войны. Меня за это посадили в тюрьму - за то, что я говорил о военных преступлениях в Буче. Я рассказывал правду о войне, находясь за решёткой. Я говорил в своём последнем слове о необходимости выводить российские войска с территории Украины. Я продолжаю это делать после освобождения. У меня [на YouTube-канале] уже прошёл стрим, на котором я говорил правду об этой войне. Повторюсь, есть разные люди, они действуют разными методами в силу своего темперамента, в силу разницы понимания ситуации. Мое понимание ситуации такое - я действую политическими методами.
-Как ты относишься к помощи Запада Украине, в том числе оружием, то есть ты поддерживаешь оказание помощи странами Запада - и военной, и финансовой?
-Когда я летел в самолёте из Анкары в Германию, разговаривал с представителями германского правительства, и мы обсуждали в том числе ситуацию на фронте. Я задавал вопросы, просил как-то поделиться оценками. Это был частный разговор, поэтому я не буду цитировать, но мне задали вопрос: чем, собственно, западные правительства, западные государства могут помочь российской оппозиции? И мой месседж был очень простой - если вы хотите помочь российской оппозиции, спасите Украину. Если вы позволите Путину уничтожить Украину как независимое государство, если вы позволите сожрать Украину, это будет не только огромный удар по системе европейской безопасности, это будет огромный удар и по свободной России, потому что это мотивирует Путина действовать гораздо жёстче и в своей захватнической внешней политике, и это мотивирует его и дальше ещё более жёстко подавлять гражданские свободы в России и укреплять свою тиранию.
-Илья, почему ты считаешь, что Украине стоит или следует садиться за стол переговоров с путинскими представителями? Разве это может к чему-то привести?
-Я считаю, что Украине надо садиться за стол переговоров, когда Украина сама посчитает, что ей надо садиться за стол переговоров. Я никаких советов Украине не даю и не считаю это корректным, не считаю это уместным. Понятно, что рано или поздно любые войны заканчиваются переговорами, но когда случатся эти переговоры, в каком формате эти переговоры случатся, на базе какойформулы начнутся эти переговоры, может решать только Украина как жертва агрессии в этом противостоянии.
-Что касается взаимодействия российских оппозиционных сил на Западе, что может помочь сейчас именно с точки зрения сотрудничества с властями в США, в Германии, в других странах именно для противодействия путинскому режиму?
-Я не готов говорить за другие оппозиционные силы, но со своей стороны просьба о помощи только одна - помогите, пожалуйста, вытаскивать политических заключённых, жизнь которых находится в опасности. Пожалуйста, не забрасывайте историю с обменами, продолжайте эту практику. Это помогает спасать конкретных людей, которые прямо сейчас находятся в опасности, жизнь которых находится в опасности, и оказывайте на Путина давление с тем, чтобы в России была проведена политическая амнистия. Все остальное, что касается деятельности российской оппозиции, мне кажется, это ответственность самой российской оппозиции. Главная помощь, которую мы ждём от Запада, носит гуманитарный характер. Нужно спасать людей, которые находятся в тюрьме.
-Ещё один немаловажный вопрос - это западные санкции в отношении России за развязанную войну. На твой взгляд, расширение санкционного режима может ещё принести какую-то пользу или ты всё же, как некоторые представители оппозиции, выступаешь за более точечные санкции?
-Я не большой специалист в области санкций. Не знаю, могут ли они быть ещё более эффективными или менее эффективными, но для меня очевидно, что смысл санкций заключается в том, чтобы сдерживать путинскую военную машину. Любые санкции, направленные на то, чтобы у Путина было меньше ракет, меньше танков, меньше военных технологий, любые санкции оправданы. Оправданы и персональные санкции против путинских чиновников, генералов, представителей спецслужб и пропагандистов, кстати. Понятно, что все эти санкции оправданы. Н иногда санкции применяются таким образом, что осколки от них попадают в людей, настроенных антивоенно, и такие нюансы, мне кажется, стоит учитывать. Н должно быть так называемого дружественного огня. Хорошо бы, чтобы издержки санкций не ложились на плечи людей, которые находятся за границей, сами сбежали от войны и пытаются эту войну остановить. Если есть возможность как-то вывести таких людей из-под удара, мне кажется, это было бы правильно.
-Илья, и не могу не спросить, чем для тебя лично стала смерть Навального, когда ты узнал, при каких обстоятельствах и что должно произойти, чтобы все виновные понесли наказание в этом убийстве, как убеждены в Фонде борьбы с коррупцией?
-Про убийство Навального я узнал от адвоката, который пришёл и рассказал мне об этом. Понятно, что для меня это стало шоком. Алексей Навальный был для меня не только общественной или политической фигурой, лидером оппозиции. Навальный был моим другом, с которым я был знаком больше 20 лет. Я хорошо знаю его семью, мы знакомы с мамой, с его детьми с женой, и мы дружили много лет. Поэтому для меня это, как и смерть Бориса Немцова, огромная личная утрата. А для того, чтобы убийцы, организаторы, заказчики этого преступления оказались за решёткой, нужно, чтобы в России сменилась власть, чтобы Владимир Путин перестал быть руководителем государства.
-Многие после убийства Алексея Навального и ранее Бориса Немцова, называли и тебя, в том числе, среди возможных лидеров оппозиции. Как ты вообще относишься к такому бремени лидерства? Готов ли ты на себя его взвалить и, в принципе, какие могут быть лидерские полномочия, если очень много разногласий по-прежнему между оппозиционными силами - как ты сам сказал, что не можешь говорить за всю оппозицию?
-Я думаю, что последнее, чем сейчас надо заниматься, это дискуссиями и спорами о том, кто тут лидер оппозиции, кто тут главнее, у кого какие полномочия. Есть огромный объём работ, который надо выполнять. Я собираюсь заниматься абсолютно конкретной антивоенной работой, правозащитной работой и так далее. И мне кажется, что людей надо объединять сейчас не вокруг каких-то лидеров, каких-то политических фигур. Людей надо объединять вокруг конкретных проектов, направленных на антивоенное просвещение, направленных на спасение политзаключённых и так далее. Этим я и собираюсь заниматься, а не мериться лидерскими амбициями и не спорить, кто тут главнее.
-И в завершении, Илья, почему, на твой взгляд, путинская Россия без Путина невозможна, ведь всё-таки сам народ и воюет в Украине, и убивает украинцев?
-Мне представляется, что режим Путина это всё-таки персоналистский режим, и всё слишком сильно завязано на одну фигуру. Думаю, если Путина не будет в этой системе, система начнёт сильно меняться и, по крайней мере, откроется окно возможностей. Конечно, она может трансформироваться в новую диктатуру, новую тиранию, но как минимум этот трансфер откроет окно возможностей и даст нам шанс на перемены. Я очень надеюсь, что мы этот шанс используем.
Форум