Бесценная нефть России?

О том, насколько введенные санкции и предлагаемые ограничения на экспорт российской нефти могут повлиять на возможность России продолжать войну в Украине, «Голос Америки» поговорил с директором по геополитическим рискам в энергетической группе Rapid Energy Фернандо Феррейра (Fernando Ferreira, Geopolitical Risk Service).

«Голос Америки»: Каково состояние мирового энергетического рынка?

Фернандо Феррейра: Глобальный энергетический рынок сейчас переживает очень сложный момент, балансируя между риском рецессии и очень сложной ситуацией на физических рынках. Нас ждут очень нестабильные времена, когда цены на рынке способны сильно меняться в течение одной недели.

Г.А.: Как война в Украине и санкции против России влияют на рынок энергоресурсов?

России пока удалось увеличить экспорт, а также восстановить и увеличить производство, которое замедлилось в начале войны.

Ф.Ф.: Это одни из основных факторов, влияющих на рынок сегодня. Я думаю, что существует огромная неопределенность в отношении того, насколько эффективны будут санкции. По разным оценкам, сбои в поставках нефти составят от миллиона – что уже происходит – до трех миллионов баррелей в день. И это делает рынок очень неопределенным. Мы еще не ощутили влияние сбоев в поставках нефти. России пока удалось увеличить экспорт, а также восстановить и увеличить производство, которое замедлилось в начале войны. Посмотрим, как повлияет европейское эмбарго на сырую нефть из России, которое вступит в силу 5 декабря этого года, и эмбарго на нефтепродукты, которое вступит в силу 5 февраля 2023 года. К этому также надо добавить запрет на страхование (транспортировки нефти по морю), наряду с другими финансовыми услугами по отгрузке российской нефти, который также вступит в силу в декабре. Думаю, что это в итоге приведет к большим перебоям в добыче российской нефти и сокращению производства нефтепродуктов.

Г.А.: Как может работать предложение об ограничении закупочной цены для российской нефти?

Ф.Ф.: Идея состоит в том, чтобы смягчить последствия сокращения производства и экспорта нефти из России на два-три миллиона баррелей в день… Это будет работать только на добровольной основе для стран, которые введут эти ограничения. Сейчас не обсуждается вопрос вторичных санкций США против тех, кто будет закупать российскую нефть по цене выше предложенных ценовых ограничений. Европа и Великобритания делает исключения для своих стран в отношении страхования и финансовых услуг (на поставку российской нефти), которые вступят в силу в декабре. Вашингтон очень обеспокоен массовыми перебоями в поставках в конце этого года. Чиновники администрации Байдена хотят снизить риск рецессии, снизить риск массовых перебоев с поставками нефти, которые повысят на нее цену. И основным механизмом для этого ценового ограничения будет предоставление исключений странам, у которых нет таких же возможностей, как у Индии или Китая, которые для обхода западных ограничений способны отгружать свою собственную нефть, использовать свои собственные финансовые механизмы, собственное страхование. У маленьких стран не будет таких же возможностей, и они могут быть вытеснены с рынка российской нефти, если запрет на страхование (транспортировки нефти) вступит в силу… Китай и Индия вполне могут продолжать работать за пределами ограничений цены на нефть и могут просто отказаться сотрудничать со странами G7 в этом отношении, или могут договориться о средней цене – между той, которую они в настоящее время платят, и предельной предложенной ценой.

Г.А.: Снизит ли цену на нефть введение ограничений по закупочной цене?

Ф.Ф.: Это зависит от того, будет ли ценовой потолок работать так, как задумано, и как надеются чиновники Министерства финансов США, позволив меньшим странам или более мелким импортерам продолжать импортировать российскую нефть, ограничив при этом количество денег, которые получит Россия. В этом случае ожидаемое сокращение экспорта российской нефти на два-три миллиона баррелей в день к концу года окажется сокращением от одного до двух или даже меньше. Конечно, это помогло бы снизить цены на нефть. Но существует значительный риск рецессии в конце этого года, и это может привести к снижению цен и снижению спроса на нефть, и, следовательно, в этом году нас может ждать более слабая ценовая конъюнктура.

Г.А.: Сможет ли Россия противостоять этому?

Ф.Ф.: Россия может противостоять ценовому ограничению. И в этом одна из главных проблем. Речь идет о добровольных решениях государств. Предложение по ограничению закупочной цены российской нефти не подразумевает введение вторичных санкций в отношении страховых или финансовых услуг. Так что Россия всегда может просто сказать: «Нет, мы не будем продавать по тем ценам, по которым вы хотите покупать, мы покроем стоимость доставки и обеспечим страхование, но мы будем продавать свою нефть по ценам, которые установили мы!» Но поскольку Россия сегодня не является крупным игроком на международном финансовом рынке или надежным гарантом страхования транспортировки нефти по морю, то есть риск того, что страны не захотят принять эти условия России.

Г.А.: Что может происходить в ситуации, если Россия сократит добычу и цена на нефть вырастет до 380 долларов за баррель?

Ф.Ф.: Думаю, что рынку будет сложно приспособиться к такой высокой цене и спрос будет снижаться. Но у России на руках много козырей – она может сократить свой экспорт и, следовательно, еще больше повысить цены; ограничить экспорт казахстанской нефти; ограничить потоки газа в Европу...
У России есть много способов манипулировать рынком энергоресурсов.

Г.А.: Что возможно противопоставить подобной манипуляции рынком со стороны России?

Ф.Ф.: Довольно сложно будет этому противодействовать и, вероятно, при введении Европой запрета на импорт российской нефти и особенно нефтепродуктов в конце года будут значительные сбои поставок энергоресурсов на и без того ограниченный рынок. Страны ОПЕК+ пытаются выполнить квоты добычи. Резервные мощности сегодня есть лишь в распоряжении горстки стран – Саудовской Аравии и ОАЭ, которые в совокупности добывают где-то между двумя-тремя миллионами баррелей в день, но и их нефти будет недостаточно, чтобы компенсировать сокращение поставок из России в результате санкций. А в контексте неудачных переговоров с Ираном о возрождении ядерной сделки появляется риск геополитических потрясений на Ближнем Востоке. Все это представляет огромный риск для рынка.

Г.А.: Насколько санкции влияют на Россию?

Ф.Ф.: Не думаю, что санкции будут эффективны и болезненны до такой степени, чтобы заставить Кремль изменить свои планы в Украине. Но санкции будут болезненны для российской экономики и народа. Доходы от нефти, которые получает Россия, продолжают расти, и им удается избежать давления санкций. Даже когда санкции полностью вступят в силу, Россия по-прежнему сможет зарабатывать столько же денег, сколько сейчас, из-за более высокой цены, даже если она будет экспортировать меньше. Одних только санкций будет недостаточно, чтобы заставить Россию сесть за стол переговоров и договориться о прекращении огня.

Г.А.: Почему так ограничены возможности стран ОПЕК по увеличению добычи нефти?

Ф.Ф.: Это связано с нехваткой инвестиций в одних странах и с геополитическими потрясениями в других. В Нигерии, например, присутствуют оба эти фактора – десятилетия недоинвестирования в нефтяную отрасль и политические риски, связанные с выборами, которые состоятся в следующем году, удерживают добычу нефти на низком уровне, значительно ниже того, что позволяет им добывать квота. И такие проблемы есть во всех странах ОПЕК+, а также в Ираке, который может добывать пять миллиардов баррелей в сутки. Им удается поддерживать свои месторождения в хорошем состоянии. Они продолжают инвестировать и продолжать бурение и поддерживают производственные мощности на этих месторождениях. Проблема, с которой они столкнулись, связана с ограничением экспортных мощностей. У них нет трубопроводов или трубопроводов в хорошем рабочем состоянии, чтобы увеличить экспорт до прежних уровней. В Ираке существует политическая дисфункция от неспособности сформировать правительство до решения бюджетных проблем, которые ограничивают экспорт нефти.

Г.А.: Соединенные Штаты пытались заключить сделку по поставкам нефти с Венесуэлой, каковы перспективы у этого соглашения?

Ф.Ф.: Сделка с Венесуэлой, безусловно, обсуждается. Я думаю, что шансы на то, что переговоры будут успешными, ниже 50%. Байден и его администрация хотели бы этого. Но им надо найти выход из этой кампании максимального давления, которая не смогла достичь политических целей по избавлению от Мадуро. И проблема заключается в том, что в США существует сильная двухпартийная политическая оппозиция, а Байдену потребуется политическое согласие со стороны оппозиции Венесуэлы. Будет необходимо, чтобы Хуан Гуайдо или значительная часть оппозиции заявили, что они согласны на условия, выдвинутые Мадуро, и Байден может ослабить санкции. Я не думаю, что мы увидим ослабление санкций в отношении Венесуэлы на данном этапе. Я думаю, что более вероятным сценарием будет проведение американскими нефтяными компаниями переговоров с Мадуро об изменении структуры своих совместных предприятий в стране таким образом, чтобы им разрешили получить контрольный пакет акций в этих предприятиях, что позволяет им коммерциализировать эти баррели, принимать инвестиционные и управленческие решения в будущем. Санкции США в отношении Венесуэлы нацелены только на PDVSA (Petrоleos de Venezuela, Sociedad Anonima — государственная нефтегазовая компания Венесуэлы - Г.А.). По закону, PDVSA должна иметь контрольный пакет акций во всех нефтяных предприятиях страны, за исключением добычи газа на океанском шельфе. Таким образом, санкционные меры вводятся в отношении всей страны. Изменив структуру совместных предприятий, американские компании смогут обойти режим санкции, но для этого потребуется внесение изменений в закон об углеводородах Венесуэлы, который застрял в парламенте, контролируемом Мадуро. Может быть, будет заключена сделка между американскими компаниями и PDVSA или между оппозицией Венесуэлы и Мадуро.

Г.А.: Почему американские нефтяные компании не реагируют на призывы администрации Байдена увеличить добычу нефти?

Ф.Ф.: Серьезные нарушения цепочки поставок влияют на их способность быстро наращивать производство, бурить и обслуживать новые скважины. Но гораздо более серьезно то, что у инвесторов хорошая память и они помнят, что произошло в 2020 году, когда цены стали отрицательными. Они помнят, что произошло в течение последних нескольких лет, когда происходило падение цен на нефть. И, вы знаете, они не хотят делать капиталовложения в увеличение производства, чтобы дождаться рецессии, когда цены снова упадут. Поэтому они очень осторожно относятся к увеличению производства.

Г.А.: Что может сделать администрация Байдена, чтобы стимулировать американских производителей добывать больше нефти?

Ф.Ф.: Администрация пробует разные подходы. Например, выпуск нефти из стратегического нефтяного резерва, чтобы установить определенный уровень цен на нефть в какой-то мере связан с желанием гарантировать производителям, что будет определенный уровень цены, по которой государство будет покупать у них нефть. Но я не знаю, насколько федеральное правительство способно убедить производителей добывать больше нефти.

Г.А.: Насколько Россия может манипулировать мировым рынком нефти?

Ф.Ф.: Россия проявляет большую активность и пытается увеличить свое влияние и присутствие в странах, которые потеряли благосклонность Запада. Россия активизировала свою деятельность в Иране и сыграла важную роль для помощи Ирану в обходе санкций США. Она сделала то же самое в Венесуэле, еще значительнее, чем в Иране. Особенно в морской транспортировке и продаже нефти из Венесуэлы – чтобы помочь Мадуро обходить санкции США. Транспортировка казахстанской нефти, вероятно, представляет собой самый большой непосредственный риск (для нефтяного рынка), учитывая, что Россия имеет прямой экспортный контроль над этим трубопроводом, проходящим через российскую территорию. Экспортный терминал находится на территории России. Они показали, что хотят и могут придумывать предлоги, чтобы перекрыть эти потоки. И я думаю, дальше такие риски только повысятся.
В Ливии Россия, безусловно, является активным игроком. У нее там свои интересы, в стране находятся российские наемники. И некоторые эксперты полагают, что российских наемников могут использовать для угрозы нефтяным объектам. Но ливийцы, к сожалению, делают большую часть этой работы (ограничение добычи и экспорта нефти) сами, и для того, чтобы влиять на местный нефтяной рынок не требуется много усилий со стороны России. Добыча нефти в Ливии уже сильно упала, примерно до полумиллиона баррелей в день, по сравнению с 1,2 миллионами баррелей в день в начале года. И существует большой риск того, что в какой-то момент в этом году добыча там упадет практически до нуля, потому что в стране очень мало шансов на политическое урегулирование – не обязательно из-за России, а просто потому, что у международного сообщества очень мало влияния на противоборствующие группировки, чтобы способствовать поиску компромисса. Я думаю, что российские рычаги воздействия на нефтяной рынок больше заключаются в их способности повышать цены, и пока они делают это довольно эффективно.
Я не хочу преуменьшать способность Запада быстро принимать санкции и его решимость противостоять российскому вторжению в Украину, но России удалось создать жесткие ограничения не только в поставках энергоносителей, но также продовольствия и удобрений. Россия используют все это для оказания давления на Запад. Россия пытается задобрить страны G20, Бразилию, страны БРИКС, страны Африки и предлагает обеспечить стабильные поставки топлива, удобрений, зерна в страны, которые сталкиваются с социальными волнениями. Я думаю, что это эффективный инструмент, который использует Россия, и я думаю, что она продолжит предлагать продукцию по сниженным ценам для дружественных стран и продолжат обвинять Запад.

Г.А.: Считаете ли вы, что Россию не беспокоят западные санкции, пока Китай и Индия продолжают закупку энергоресурсов по сниженным ценам?

Ф.Ф.: Я вовсе не думаю, что они неуязвимы, но, возможно, энергетические санкции контрпродуктивны для достижения целей в отношении России, они лишь усилили давление на страны Запада. Россия зарабатывает много денег на экспорте энергоносителей, но ее способность использовать эти доходы снижается. Западные санкции эффективны с точки зрения ограничения возможности импорта высокотехнологичного оборудования для производства оружия и других высокотехнологичных потребительских товаров. Это окажет влияние на Россию в долгосрочной перспективе как на поставщика энергии, потому что российские проекты СПГ сильно зависят от западных технологий, из-за чего любые новые проекты, которые должны быть запущены в эксплуатацию, будут отложены, по крайней мере, до тех пор, пока санкции не перестанут действовать. Для быстрого результата санкции могут оказаться не самым эффективным инструментом, но в конечном счете, безусловно, Россия пострадает от них, и санкции снизят способность России поддерживать военную мощь высокотехнологичных вооруженных сил.

Г.А.: Возможен ли отказ стран Запада от ископаемого топлива, нефти и газа и переходу на «зеленую» энергетику?

Ф.Ф.: Существует абсолютная политическая и коммерческая воля для перехода на «зеленую» энергетику. Война в Украине высветила уязвимость поставок энергии в Европу и необходимость ускорения перехода на возобновляемые источники энергии. Хотя в ближайшей перспективе страны и будут продолжать инвестировать и полагаться на ископаемое топливо. Я думаю, что динамика рынка, которую мы наблюдаем сегодня в странах ОПЕК и других, демонстрирует, что отсутствие инвестиций в нефтяной сектор за последние пять с лишним лет привело нас туда, где мы находимся сегодня с точки зрения динамики цен. Война России против Украины стала катализатором, но то, что происходит с ценами на нефть сегодня, произошло бы независимо от войны в Украине. Пока мы видим дисбаланс рынка из-за того, что мы недостаточно инвестируем в ископаемое топливо, а возобновляемые источники энергии приходят ему на смену недостаточно быстро. Возможно, переход на возобновляемые источники энергии произойдет в следующем десятилетии. В связи с войной в Украине мы наблюдаем изменение политической воли в этом отношении в нескольких странах. ЕС теперь одобряет газ и атомную энергетику, как «чистое» топливо, подчеркивая необходимость дальнейших инвестиций в эти формы энергии.