Гость первого выпуска — один из ведущих украинских арт-критиков, куратор современного искусства Константин Дорошенко. Беседует Ксения Туркова.
Ксения Туркова: Как ты – человек, который сфокусируется на сфере созидания, на искусстве – сейчас смотришь на то, что происходит? На разрушение и уничтожение не только жизней, но и исторических, культурных объектов. Ведь когда бомба падает на исторический центр Харькова, это имеет еще и символическое значение…
Константин Дорошенко: Да, для меня это двойная трагедия. Государство, которое на нас напало, не понимает, что культура не просто нам принадлежит — мы являемся ее хранителями. Наш долг — сохранить ее для будущих поколений. К сожалению, та война, которая сейчас идет в Украине, демонстрирует невероятное варварство. Мы не могли себе представить, что можно позволить такое тотальное уничтожение памятников архитектуры. Сейчас при Министерстве культуры Украины создан специальный реестр, где фиксируются все уничтоженные российскими оккупантами памятники.
Что касается архитектурных памятников Харькова, то это утрата не только для Украины — это утрата для всего человечества. Харьков — уникальный по архитектуре город, в нем наиболее ярко представлен период и советского модернизма, и ар-деко, и ампира. Тут интересно вспомнить, что фактически Харьков в свое время оказался столицей того, что нынче мы получили в виде так называемых Донецкой и Луганской республик, когда большевики создали именно в Харькове свое правительство и оттуда начали наступление на Украинскую Народную Республику. Только в 30-е годы столицу перенесли снова в Киев. Руководство нынешней России и те люди, которые идут воевать на украинскую землю — это люди, для которых культурные ценности не имеют ровным счетом никакого значения. Уничтожение такой жемчужины архитектуры, как Харьков — город, по которому можно создавать учебник современной архитектуры, — это преступление против культуры всего человечества. Мы имеем дело с диким, нецивилизованным агрессором, который нарушает все существующие нормы.
К.Т. Ты сказал, что создан реестр, в котором фиксируются преступления против культурного наследия. Ты можешь назвать самые яркие примеры — что пострадало за месяц этой войны?
К.Д. Мне кажется, тут нельзя сравнивать, что пострадало больше. Даже маленькие города, такие, как Чернигов, они тоже совершенно уникальны по своей архитектуре. Вот сейчас во всем мире прозвучал уничтоженный театр в Мариуполе, но дело в том, что театральные помещения уничтожаются и в Харькове, и в других городах.
К.Т. Какую поддержку во время войны получают музеи, культурные институции, сами художники?
К.Д. Я очень вдохновлен той солидарностью, которая есть сейчас в Украине. Мне пришлось покинуть Киев и ехать через всю страну в Черновцы, и мы сталкивались всюду, в самых разных местах, с проявлениями в культурной среде. Например, львовский Музей террора (он посвящен временам советского большевистского террора) начал кампанию по объединению маленьких локальных музеев, помогает им сейчас финансово. Именно маленькие региональные музеи сейчас в самом сложном положении, и очень приятно, что у этого музейного кризисного центра, который организовала Ольга Гончар, сейчас много партнеров за рубежом. Я уверен, что это будет очень важно и после войны, потому что это поможет нам иметь сеть региональных музеев, и они смогут друг друга поддерживать. Некоторые музеи предоставляют убежище художникам, которые пострадали в районах военных действий. Я знаю, что много разных инициатив по поддержке украинских художников и деятелей культуры есть в Румынии, Германии и в Польше.
Но, конечно, больше всего поддержка сейчас нужна тем людям, которые остались в Украине. Некоторые художники и деятели искусства ушли сейчас в территориальную оборону, очень многие занимаются волонтерской деятельностью. Пресловутая пословица о том, что, когда говорят пушки, музы молчат, — она неверная, потому что музы молчать не могут никогда. Очень важно, чтобы сегодня, несмотря на войну, культура в Украине ни в коем случае не останавливалась. Агрессия и фактически желание уничтожить, обнулить украинскую культуру и доказать, что украинской нации не существует, — все это приводит к обратному результату.
К.Т. Мы видим, что сейчас украинскую культуру начинает узнавать весь мир. Не обидно, что происходит только сейчас, на фоне войны? Была ли вообще культурная дипломатия в Украине все эти 30 лет независимости?
К.Д. К сожалению, когда в 90-е годы Украина получила независимость, мы оказались в ситуации, в которой элиты — политические и экономические — начали делить ресурсы. Они увидели, что культура — это не ресурс, там не на чем особо нажиться, и фактически оставили ее в стороне. У политиков долгое время не было понимания того, что такое культура и как с ней работать. Развитие культурной дипломатии — это задача, которая была поставлена только нынешним министром иностранных дел Дмитрием Кулебой — на мой взгляд, одним из самых блистательных политиков вообще в истории Украины. И в последнее время действительно начали многое узнавать в мире об украинской культуре. Сыграло роль и очень активное гражданское общество, определенный толчок к развитию оно получило именно во время Майдана и сейчас прилагает много усилий для того, чтобы продвигать украинскую культуру. Сегодня мы видим, что украинская культура говорит с миром на современном языке, а не просто предлагает вышиванки и вареники, по шаблону, который был создан для нее еще в сталинские времена. Мне кажется, сейчас надо пользоваться этим моментом всемирного внимания к Украине. Нам есть о чем напомнить миру. Взять даже украинских классиков, например, Тарас Шевченко, который как художник в своих произведениях шел впереди времени. Тарас Шевченко одним из первых в Европе обратил внимание на людей, которых мы называли маргиналами, он изображал их не с точки зрения морализаторства, а с точки зрения внимания и уважения. Например, на своих картинах он изображал куртизанок, причем без осуждения, а просто как живых нормальных людей. И делал он это за десятилетия до появления «Проклятых поэтов» во Франции. Очень многого не знает мир и Европа о том, что создавалось в украинской культуре. Сейчас есть возможность напомнить миру о том, что мы не только вышивали вышиванки все столетие своего существования, но и очень активным образом присутствовали в мировой культуре.
К.Т. Российский писатель Денис Драгунский недавно написал, что после войны будет расцвет украинской литературы и появятся новые ремарки и хемингуэи, о которых узнает весь мир. В ответ он получил комментарий о том, что литераторы такого уровня уже есть в Украине, просто они действительно не так широко известны.
К.Д. Конечно, есть писатели такого уровня. К тому же, не нужно забывать, что украинская культура многонациональная: здесь есть писатели, которые пишут на украинском языке, на крымскотатарском, на русском. Например, одной из наиболее значимых для украинской культуры книг я назвал бы роман Алексея Никитина «От лица огня». Это роман, который рассказывает о Киеве времен нацистской оккупации. Он невероятно интересен, он показывает судьбу евреев, украинцев и построен на изучении документов КГБ, которые были засекречены и которые сейчас в Украине, к счастью, открыты.
Сейчас многие говорят о бойкоте российской культуры в мире. Во многом я с этой идеей согласен, потому что все, что связано с официальной российской культурой, — все эти прекрасные балеты и оперы — это так или иначе экспансия имперскости. Кино, которое является ширмой для совершенно античеловеческого и абсолютно антикультурного режима, проявления которого мы видим сегодня в Украине. Я не буду говорить о том, есть ли «хорошие русские», но одно могу сказать — за все правление Путина ничего не смогли ничего сделать для того, чтобы его отстранить от власти, а сейчас уезжают с печальными лицами за границу.
У них было много лет для того, чтобы понять, что такое путинский режим, а сейчас, когда действительно пропала всякая колбаса, вот эта волна эмиграции у меня вызывает много вопросов.
К.Т. Ты много раз писал и говорил о том, что даже российские культурные деятели, которые себя позиционировали как оппозиционные, как либеральные, они относились все равно к Украине немного свысока.
К.Д. Многие россияне даже не понимают, насколько они отравлены высокомерием, снисходительным отношением к любым другим народам. Желание с ходу научить, раздать советы везде, куда бы они ни приезжали — все это присутствует в представителях российской культуры, безусловно. Конечно, есть исключения, есть люди, которые пострадали от путинского режима. У меня есть такие друзья — честные российские художники, писатели, либеральные деятели, некоторым из них я сейчас помогаю.
Но в нынешней ситуации, когда Украину просто каждый день уничтожают, мне кажется справедливым поменьше спрашивать мнения российских эмигрантов. Мне кажется, что россияне, которые понимают, что происходит, которые осуждают эту чудовищную войну, которые действительно осуждают режим, — эти россияне сами понимают, что сейчас им лучше, может быть, помолчать, не кричать на весь мир о том, как им плохо и тяжело, а лучше дать высказаться тем людям, жизни которых действительно существует угроза. Мне кажется, это было бы проявлением благородства. Я не хочу, чтобы каждый гражданин России испытывал чувство вины. Но каждый гражданин России должен осмыслить, какова его ответственность в той ситуации, которая сложилась в России сегодня.
У меня было несколько споров с российскими либералами, которые говорили, что Запад ничего не понимает, такие жесткие санкции только сплотят народ вокруг Путина, а у нас, мол, была надежда, что хотя бы благодаря войне в Украине мы от него избавимся. Так вот, этим людям я хотел бы сказать: никто не собирается вас освобождать от Путина, и украинцы воюют не с Путиным, украинцы защищают свою землю, на которую напала Россия.
К.Т. Как ты считаешь, можно ли с помощью искусства достучаться до россиян?
К.Д. Я не знаю, вопрос не в культуре, мне кажется. Если это правда, что 70 процентов россиян поддерживает войну, то они только за счет своего кошелька, только за счет грузов-200, трупов своих детей смогут понять, что на самом деле происходит. А переубеждать? Ты знаешь, я не считаю это нужным сейчас. Я считаю, что Россия заслужила свою диктатуру.
Почему русские отказались от демократии? Почему идея свободы для них не имеет никакого значения, в отличие от украинцев? Я этого не знаю, но, к сожалению, это так. Россияне за котлету, за корыто продали свою свободу. Они так испугались нищеты в 90-е, что абсолютно спокойно отказались от собственной свободы. Украинское население, при всей экономической нестабильности, при том, что в Украине не проведены необходимые реформы и вообще мы гораздо беднее, неоднократно демонстрировало, что оно не отказывается от свобод, мы не отказываемся от демократии.
К.Т. Как современное искусство в Украине, да и вообще в мире, реагирует на то, что происходит? Я вижу очень много высказываний современных художников, сделанных, что называется, по горячим следам.
К.Д. Да, современное искусство — это вообще одна из главных движущих сил демократии. Почему тот же Джордж Сорос в начале своей деятельности на европейском и постсоветском пространстве всюду открывал именно Центры современного искусства? Потому что современное искусство показывает, как художники видят события, какие они ставят вопросы. Современное искусство показывает, что современный мир — не черно-белый. В современное искусство в России вложено огромное количество денег, есть меценаты, есть государственные структуры. Но можем ли мы говорить сегодня о современном искусстве в России, если Россией двадцать лет управляет один и тот же человек? Современное искусство не может жить в условиях диктатуры, оно не может говорить эзоповым языком — оно должно говорить о том, что его волнует, напрямую, шокирующе.
К.Т. А что может сказать сейчас миру украинское современное искусство?
К.Д. Оно может показать, насколько Украина разнообразна: насколько она не черно-белая, насколько в ней много разных голосов. После того, как Россия оккупировала Крым, меня заинтересовали высказывания украинских художников именно на тему войны. Обычно во время войны идет волна патриотизма, искусство во многом становится плакатным, мир делится на своих и чужих. Но, серьезно исследовав современное искусство Украины, я для себя с удовольствием открыл, что украинские художники обращаются к теме человека, его трагедии и его выбора. Украинский художник создает образ украинца, он задумывается о том, что такое человек во время войны.
Современное украинское искусство — оно в первую очередь о человеке, а не о какой-то сверхидее. Россия же после Советского Союза, к сожалению, не смогла перестроиться на человечность. Стоит посмотреть хотя бы на одни из самых популярных в России фильмов: «Брат» и «Брат-2». Они наполнены абсолютным цинизмом.
К.Т. Кстати, известную цитату из фильма «Брат-2» сейчас взяли на вооружение создатели символов V и Z. Этот слоган используют как символ агрессии: «Сила V правде».
Там есть и ксенофобские высказывания, этот фильм вообще полон правового нигилизма. Это очень вульгарно, примитивно.
К.Т. Какие фигуры для тебя стали символами Украины?
К.Д. Думаю, что каждый человек сегодня проявляет себя на самом деле… Конечно, это и президент Зеленский, который действительно потряс весь мир. Я очень счастлив за своих сограждан, за свой народ, которому хватило мудрости отказаться от старых циничных политических персон и выбрать нового человека, который вот так неожиданно и очень верно реагирует на новые вызовы. В свое время Зеленский так по-популистски сказал: «Каждый из нас президент». Но вы знаете, сейчас действительно каждый чувствует, что он может быть чем-то полезен, может что-то делать. Так что для меня герой сегодня — это каждый житель Украины, чем бы он ни занимался.
К.Т. Каким будет место Украины в мире и в мировой культуре после войны?
К.Д. Украина для всего мира — это сейчас, несомненно, черный лебедь: явление, которое удивило всех. Должен сказать, что украинцы и сами удивляются себе и тому, какими мы стали за последние годы. Украина, безусловно, будет претендовать на то, чтобы быть одним из тех государств, которые пересматривают существующую мировую систему безопасности, дипломатии и экономики.
Я вижу, что Украина сегодня наконец-то обретает субъектность — политическую и дипломатическую. И, очень надеюсь, культурную, потому что в украинской культуре есть много интересного — общечеловеческого и уникального. Просто до сих пор этим действительно мало интересовались. Нужно понять, что нет больше никакой империи — есть лишь поеденная крысами декорация. О ней нужно наконец-то забыть и уделить внимание украинцам, белорусам и другим интересным восточноевропейским народам, которые сейчас, кстати, тоже активным образом проявляют свою субъектность.
