Усидеть на штыках: что ждет Путина в Украине?

«С помощью штыков можно сделать многое, но на них трудно усидеть», –подчеркнул бывший посол США в Украине (2003-2006), а ныне директор Евразийского центра Атлантического Совета Джон Хербст (John Herbst, Senior Director at Eurasia Center, Atlantic Council). Онлайн-дискуссия авторитетных американских и приглашенных ведущих экспертов о возможных сценариях и последствиях российского вторжения в Украину состоялась 25 января на площадке Атлантического Совета.

Джон Хербст напомнил, что все восемь лет российско-украинской войны Москва пытается поставить у власти в Украине прокремлевских лидеров. Ей это не удалось не только в Киеве, но и в регионах: «Попытались поднять восстание в Одессе: большой провал. Попытались использовать свои активы внутри СБУ, других правоохранительных органах Украины... Но это было предотвращено украинскими спецслужбами. Что касается диверсионных спецопераций по дестабилизации, то мы наблюдаем практически нулевой показатель. Российское ФСБ на самом деле уже не контролируют ситуацию», – считает Хербст и заключает: практически Кремль с трудом подбирает кадры даже в оккупированные Крым и Донецк с Луганском, где зачастую приходится ставить у власти бывших мелких преступников.

Речь сегодня идет о полном провале украинской политики Путина за восемь лет. Ему не удалось предотвратить разворот Украины в сторону Запада, не удалось заблокировать доступ в НАТО новым членам или ослабить позиции США в Европе. Именно поэтому, считает Джон Хербст, «Путин снова пошел на риск и готов удвоить ставку». Он не добился своих целей, но «ему сошли с рук война в Грузии, Донбассе, аннексия Крыма. И сегодня он смотрит в основном на то, как ответит Запад. Можно ли зайти дальше?»

Удвоить ставки – значит развязать более масштабную войну. Андрей Загороднюк, председатель Центра оборонных стратегий и министр обороны Украины в 2019 – 2020 годах считает, что России требуется еще около четырех недель для концентрации необходимых военных ресурсов. Если сейчас на границе с Украиной сосредоточено около 125 тысяч российских военнослужащих, то Загороднюк оценивает необходимое для начала наступления число в 170 тысяч, а включая резервы – до 300 тысяч. Он не подвергает сомнению способность России провести успешное в тактическом военном смысле наступление, однако «им нужно не просто войти в Украину, но и остаться там. Потому что нет смысла вторгаться, чтобы потом уйти и не поставить все под контроль». А для этого требуются куда более значительные оккупационные ресурсы. Именно по этой причине масштабное вторжение становится для русских «большой авантюрой».

С такой оценкой согласен и подполковник Тайсон Ветцел, ветеран разведки ВВС США, старший научный сотрудник Центра стратегии и безопасности Скоукрофта Атлантического Совета (LTC Tyson K. Wetzel, senior US Air Force fellow, Atlantic Council’s Scowcroft Center for Strategy and Security). «Я согласен, что у русских сейчас нет сил захватить и удержать Украину. Но они могут захватывать и удерживать небольшие территории с дальнейшими политическими целями». Тем не менее, считает Ветцел, все тренды выглядят неутешительно и «у нас, вероятно, действительно максимум четыре недели до того, как Путин сконцентрирует силы, необходимые ему для достижения по крайней мере некоторых из его целей». По мнению эксперта, наступлению могут предшествовать гораздо более массивные, чем мы уже видели, кибератаки и диверсии, призванные «разрушить критически важную инфраструктуру, отключить электроснабжение, отоплении и водоснабжение в городах, парализовать связь и железные дороги». Это будет преследовать не столько военные, сколько политические цели: «скомпрометировать легитимность политического режима в глазах населения».

Майкл Кофман, директор российской программы Центра военно-морского анализа CNA, (Michael Kofman, Senior Research Scientist, Russia Studies Program, CNA), напротив считает, что российским вооруженным силам на самом деле потребуется гораздо меньше ресурсов для успешного вторжения. Его оценка – 75 – 80 тысяч военнослужащих вполне достаточно (плюс резерв в 40 – 50- тысяч). И этот порог уже достигнут. Но вот что Путин точно переоценивает по мнению Кофмана – так это недовольство украинцев своим правительством и симпатии населения Украины к России. Надежды Путина на то, что по крайней мере часть населения Украины встретит его войска чуть ли не как «освободителей» – «это классический просчет любой войны в истории человечества, фатальное заблуждение самомнения». Нельзя «недооценивать военную мощь России», – резюмирует Кофман, – Важно понять, в состоянии ли она использовать военную силу для достижения поставленных ей политических целей». И здесь Кофман полностью соглашается с афористичным высказыванием Джона Хербста про попытку усидеть на штыках, которыми только что добыта Пиррова победа.

Джон Хербст говорит о серьезных последствиях военного вторжения для России. Санкции Запада уже обходятся ее экономике в более чем один процент ВВП. «Путин понимает, что столкнется с очень серьезной реакцией Запада, которая будет весьма разрушительной для России и ее международных позиций. Москве также стоит обеспокоиться тем, как реагируют на все это в Швеции и Финляндии. Две страны, которые в прошлом не были заинтересованы во вступлении в НАТО, теперь ведут серьезный разговор об этом, потому что видят в Путине серийного агрессора».

«На самом деле Путин печётся только о своей собственной власти, своём контроле над страной и деньгами, – продолжает Хербст. – Как бывший офицер КГБ, Путин любит тайные операции, необъявленную войну. Он лжет своим согражданам, виня во всех проблемах России Америку; утверждает, что в дела его страны якобы вмешиваются иностранные агенты. Он знает, что это неправда. Но ведь однажды мы можем сделать это правдой. Мы в состоянии приложить усилия и разжечь рознь в России, поддержать оппозицию... Путин знает толк в такой гибридной войне, и поэтому это как раз то, что наши лидерам следует ясно дать ему понять: необъявленная война с нашей стороны тоже возможна».