«Система правосудия не работает, она сломана», - говорит один из героев фильма. «Если у тебя нет капитала, то наказание последует», - вторит ему другой, обыгрывая английское выражение capital punishment (высшая мера наказания, то есть смертная казнь).
В пятницу, 17 мая кинопрокатная компания Roadside Attractions выпускает острую психологическую драму «Испытание огнем» (Trial by Fire) на экраны США.
Картина, снятая известным режиссером Эдвардом Цвиком (Edward Zwick), рассказывает реальную историю жителя Техаса Камерона Тодда Уиллингхэма, приговоренного к смертной казни в 1992 году судом присяжных. Его признали виновным в страшном преступлении – убийстве его трех дочерей. Они погибли при пожаре в их доме, а в намеренном поджоге был обвинен Тодд (так его звали родные и знакомые). Двенадцать лет он содержался в камере для смертников, и был казнен путем «летальной инъекции» в 2004 году. Тодда играет британский актер Джек О’Коннелл.
Добрая самаритянка Элизабет Гилберт, которую сыграла Лора Дерн, долгие годы вела собственное расследование и пришла к выводу, что Тодд не виновен, а следствие и прокуроры допустили грубые ошибки, огульно обвиняя его в убийстве и игнорируя свидетельства его невиновности.
В основу сценария положена статья журналиста Дэвида Гранна, опубликованная в 2009 году в журнале The New Yorker, а также переписка Тодда и Элизабет. Сценарий написал Джеффри Флетчер, обладатель «Оскара» за сценарий к фильму «Сокровище» (Precious).
66-летний американский режиссер и продюсер Эдвард Цвик родился в еврейской семье в Чикаго. Изучал литературу в Гарварде, работал режиссером в театре и на ТВ. Обладатель множества кинотеатральных премий, включая премию «Оскар» за продюсирование фильма «Влюбленный Шекспир».
Эдвард Цвик получил широкую известность благодаря снятым им фильмам разных жанров – «Слава» (Glory), «Легенды осени» (Legends of the Fall), «Мужество в бою» (Courage Under Fire), «Последний самурай» (The Last Samurai), «Кровавый алмаз» (Blood Diamond), «Вызов» (Defiance), «Джек Ричер 2: Никогда не возвращайся» (Jack Reacher: Never Go Back) и многим другим.
С режиссером Эдвардом Цвиком в Нью-Йорке встретился корреспондент Русской службы «Голоса Америки».
Олег Сулькин: Один из рецензентов охарактеризовал ваш фильм как «кино плохого настроения». Вы согласны с этой оценкой?
Эдвард Цвик: (смеется). Что же, сказано не без меткости. Но я так не считаю. Это гневное кино. Может, я один так вижу, но мне кажется, что борьба главного героя за справедливость выходит за рамки одного конкретного судебного дела. Я попытался соединить трагедию и сострадание. Так что в этой истории есть и хорошее, и плохое.
О.С.: В вашей кинокарьере было много разного кино, но ничего похожего на этот фильм не было...
Э.Ц.: Было. Отчасти. В картине «Жертвуя пешкой» (Pawn Sacrifice). Там меня тоже интересовало, что происходит в голове главного героя. Меня всегда интересовали отношения между людьми в контексте серьезных проблем, будь-то война, терроризм или что-либо еще. Здесь все вращается вокруг проблемы смертной казни, системы уголовных наказаний. Это небольшая картина, в ней нет эпичности и больше интереса к нюансам отношений.
О.С.: Ваша картина подпадает под жанр тюремного кино и под субжанр тюремного кино про смертников. Самый громкий фильм, который вспоминается в этой связи, - «Мертвец идет» (Dead Man Walking). Он вызвал большой публичный отклик, но никакой реформы в судебной системе не последовало. Надеетесь ли вы на эти изменения?
Э.Ц.: Да, этот фильм был снят 25 лет назад, верно? Но он о чувстве вины героя. Наш фильм о человеке невиновном. Да, в Америке всегда много снималось фильмов о судах, судьях, адвокатах и нарушителях закона. Но субжанр, который я бы назвал «виновный или невинный?», относительно молод.
О.С.: В конце фильма на экране появляются очень впечатляющие строки: «Начиная с 1980 года, 158 смертников, мужчин и женщин, были оправданы только благодаря вещественным доказательствам, которые поступили в суд за короткое время до назначенного дня казни». Если задуматься – это очень тревожная статистика.
Э.Ц.: Есть подтверждение тому, что эта цифра еще выше. И задумайтесь, как обстояло дело до того, как в судебных экспертизах стали использовать тест ДНК. Вся судебная система полна изъянов. И как можно этой системе доверять, когда речь идет о человеческой жизни? Губернатор Калифорнии Гэвин Ньюсом объявил мораторий на смертную казнь. Еще ряд штатов, насколько я знаю, готовятся сделать то же самое. Это важный элемент насущной реформы судопроизводства, которой еще не было. И я не представляю себе, кто за эту гигантскую задачу возьмется в масштабе страны.
О.С.: Вы снимали фильм в Джорджии. Почему не в Техасе?
Э.Ц.: Мы изучали возможность съемок в Техасе. Наш продюсер Эллин Стюарт поддерживает дружеские отношения с одним из членов Техасской кинокомиссии. И он дал ей понять, что мы будем нежелательными персонами, если решим снимать в Техасе.
О.С.: Поясните, пожалуйста, о чем идет речь.
Э.Ц.: Я передаю то, что он ей сказал.
О.С.: Речь идет о возможных угрозах?
Э.Ц.: Я не хочу это комментировать. Скажу о другом. Когда сегодня планируются съемки, то очень важный аргумент для продюсеров – предоставляет ли тот или иной штат существенные налоговые льготы. Джорджия предложила нам очень хорошие льготы.
О.С.: Когда я смотрел фильм, прекрасно зная о том, что произойдет с Тоддом в финале, ожидание спасительного чуда тем не менее не уходило. Я все время ждал и надеялся, что что-то произойдет, и невинный герой будет спасен.
Э.Ц.: Вот видите, как сильны стереотипы и тропы, определяющие привычки зрительского восприятия. Люди ждут, когда кто-то, допустим, Джулия Робертс в облике ангела явится и спасет нашего героя. Жанровые каноны – очень сильная штука. Режиссеру бывает интересно балансировать этими ожиданиями.
О.С.: У вас возникал соблазн поиграть в эти игры со зрителем?
Э.Ц.: Нет, я был полон решимости следовать правде этой истории.
О.С.: Журнальная статья, положенная в основу фильма, и экранная ее адаптация – это очень разные форматы. Что-то неизбежно должно было остаться за кадром. Как вы выстраивали фильм, ведь приходилось от чего-то отказываться?
Э.Ц.: Я решил соблюдать хронологию важнейших событий истории Тодда, и именно из правдивых элементов создать драму, психологическое напряжение. Конечно, я понимал, что уложить в какие-то несколько десятков минут 12 лет, проведенных Тоддом в тюремной камере в ожидании казни, крайне сложно. О чем он думал все эти годы? Конечно, о погибших трех дочерях, о несправедливом приговоре, об отношениях с женой Стейси, о казни, которая откладывалась, но была неминуема. Мы часто говорим о ночных кошмарах. А каковы дневные кошмары, преследующие обитателя камеры-одиночки? И как реальное время трансформировать в экранное время?
О.С.: Несколько слов об актерах. Лору Дерн не надо представлять, ее давно знают и любят зрители. Роль Элизабет Гилберт, по-моему, одна из самых сильных ее ролей за последнее время. А почему вы выбрали не столь известного Джека О’Коннелла на роль Камерона Тодда Уиллингхэма?
Э.Ц.: Я видел Джека в двух фильмах – «От звонка до звонка» (Starred Up) и «71». Я был уверен, что он не испугается темных сторон своего персонажа и не будет искать в своем герое какие-то черточки, нацеленные на то, чтобы разжалобить зрителя. Мне были важны все актеры, включая актеров второго плана, идет ли речь о Эмили Мид, сыгравшей Стейси, жену Тодда, или о Крисе Кое, сыгравшем тюремного охранника.
О.С.: В фильме очень вдумчивая и деликатная музыка. Она не конкурирует с основным действием, не отвлекает внимание на себя.
Э.Ц.: Генри Джекман – композитор классического стиля. Интеллектуал, тонкий знаток. У него уже был опыт в Голливуде, он писал музыку для анимационных проектов. Наш фильм дал ему возможность сделать то, что он давно хотел.
О.С.: Я читал, что ваши бабушки и дедушки приехали в Америку из Восточной Европы.
Э.Ц.: Да, из Польши. Это все сложно. Мать моего отца эмигрировала из Европы, отец моего отца родился в Америке.
О.С.: Имели ли какое-либо значение ваше происхождение и семейное наследие, когда вы выбрали тему евреев-партизан для фильма «Вызов»?
Э.Ц.: Конечно! Я написал статью для «Нью-Йорк таймс» о моей связи с темой евреев-партизан в Беларуси, о том, насколько она важна для меня.
О.С.: Вы работали со многими звездами Голливуда – Томом Крузом, Леонардо Ди Каприо, Аннетт Бенинг, Дензелом Вашингтоном, Мэг Райан, Дэниелом Крейгом. Даете ли вы им свободу в поиске характера, позволяете ли импровизировать на площадке?
Э.Ц.: Скорее, речь идет не об импровизации, а о совместном погружении в глубину характера. Дать им полную свободу в этом – опасный путь.
О.С.: Чем опасный?
Э.Ц.: Потому что он чреват банальностью. Актеры часто склонны повторяться, это легче и удобнее. Нужно, чтобы роль стала для них трудным вызовом, тогда образ будет убедительнее и ярче. Я предпочитаю вместе с актером изучать историю героя, встречаться с людьми, читать книги, исследовать тему. Все должно быть достоверно. Тюремная камера должна пахнуть как тюремная камера, свет в окне должен быть настоящим, оружие в руке должно быть настоящим. Когда все вокруг настоящее, актеру легче открыть миру свою гениальность. И еще. Я не давал Лоре (Дерн) и Джеку (О’Доннелл) встретиться на съемочной площадке до того дня, когда мы снимали первую встречу Элизабет и Тодда. Я не хотел репетировать, все должно было быть спонтанно. И, думаю, это сработало.
О.С.: Вы довольны результатом?
Э.Ц.: Я никогда не бываю доволен (смеется).
