«Пристегните ремни!»
«Ирина Нахова занимает уникальное место в истории советского нонконформизма, русского и американского искусства», - сказала в интервью «Голосу Америки» искусствовед Юлия Туловская (Julia Tulovsky), куратор выставки в музее Зиммерли. Туловская подготовила ее вместе с Джейн Шарп (Jane A. Sharp), профессором университета Ратгерс.
Музей Зиммерли расположен в городе Нью-Брансуике (Нью-Джерси) на кампусе университета Ратгерс. Музей обладает самой большой коллекцией русских художников-нонконформистов. Она аккумулировалась здесь на базе собрания американского коллекционера Нортона Доджа.
«Нахова родилась в 1955 году и начала работать в 70-е годы в Москве, будучи одной из самых молодых участниц столичного арт-андерграунда, - рассказала Туловская. – Так, в 80-е годы она трансформировала одну из комнат своей квартиры в «тотальные инсталляции», приглашая друзей и знакомых испытать «погружение» в произведение искусства. Нахова стояла у истоков этого жанра наряду с некоторыми более старшими участниками движения, как, например, Илья Кабаков».
По словам Туловской, начиная с 1991 года художница живет на два дома, деля свое время между Москвой и Нью-Джерси. Из ее самых заметных достижений недавнего времени можно назвать 56-ю Венецианскую биеннале в 2015 году, где она своей инсталляцией «Зеленый павильон» представляла Россию.
Открывая выставку, новый директор музея Зиммерли Томас Соколовски (Thomas Sokolowski), ранее возглавлявший музей Энди Уорхола в Питтсбурге, подчеркнул важность устойчивых принципов в формировании экспозиции, которых придерживались ее кураторы.
«Сегодня приоритет отдается посетителям музеев, их желаниям получать удовольствие, как будто они находятся в парке развлечений или поглощены видеоигрой, - сказал Соколовски. - Это нас несколько тревожит. Намерения Наховой в корне отличны. Ее занимает художественное воссоздание мифов социализма и коллективной памяти тех, кому довелось тогда жить в СССР. Когда она приглашала людей в свою квартиру, где были инсталлированы диорамы, она ставила их восприятие как бы на грань, на край эмоциональной напряженности и интенсивности размышления. Отсюда и название выставки».
Директор выделил масштабную инсталляцию «Битва инвалидов» как центральный экспонат выставки. Инсталляция впервые демонстрировалась в 2017 году в галерее pop/off/art на территории Центра современного искусства «Винзавод» как как часть параллельной программы 7-й Московской международной арт-биеннале.
В замкнутом пространстве, напоминающем хоккейную площадку, разбросаны «игроки двух команд». Одна команда – древнегреческие торсы, другая –древневосточные воины. Эти фигурки вдохновлены скульптурами из собрания Музея Метрополитен. Зритель может использовать пульты дистанционного управления, чтобы двигать фигурки по «катку», причем каждый игрок управляется отдельным пультом как в коллективной видеоигре. Игровое пространство проецируется на большой видеоэкран.
«Эта инсталляция соединяет воедино, в одном клубке, черты игровой культуры, спорта и образы разрушения человеческого тела из-за войн, - пояснил Соколовски. - Здесь сталкиваются прошлое и настоящее, Восток и Запад, реальная трагедия и искусственная театрализация. Какое богатство смыслов истории и искусства, уходящих в глубину веков! Пристегните ремни и ввязывайтесь в драку!».
Эзопов язык
Предваривший знакомство с экспозицией диалог Ирины Наховой и Джейн Шарп проходил на фоне четырех работ музейного цикла «Взгляд». Ранее часть этой видеосерии выставлялась в Пушкинском музее в Москве как своего рода эксперимент по соединению в выставочном пространстве произведений классики и работ современных художников. Три работы основаны на картинах Рембрандта, Буше и Шардена из коллекции Пушкинского музея, а еще одна – на картине неизвестного французского художника конца 18-го века из музея Зиммерли.
С помощью специальных технологий на «видеорепродукциях» этих картин с определенной периодичностью проступают лица самых разных людей, мужчин и женщин разных возрастов, из разных стран. Нахова пытается проследить за тем, как каждый из этих людей разглядывает картину. Она оставляет в фокусе только ту часть изображения, на которой в этот конкретный момент сфокусировано внимание данного человека. Лица проступают лишь в конце, чтобы показать этих людей. Один из «зрителей-участников» - сама Ирина Нахова.
«Меня Ирина Нахова заинтересовала как концептуалист, который сохранил интерес к традиционному процессу создания живописного объекта, - сказала Джейн Шарп. – Ее работы при этом предполагают вовлеченность зрителя в процесс осмысления произведений искусства. А это непросто, нужна как бы негласная договоренность о взаимном доверии. Ирина основывает свои принципы на традициях эзопова языка, который был обусловлен советским временем. Этой выставкой мы продолжаем знакомить посетителей с художниками-нонконформистами, творчество которых широко представлено в собрании Нортона Доджа».
В инсталляции «Кэмпинг», которая демонстрировалась в 90-е годы, использованы раскладушки, неотъемлемый атрибут тесных советских коммуналок. Нахова использует их как трагикомический фон, своего рода насильственное обрамление. На раскладушечных холстах нарисованы акрилом и маслом стилизованные античные и средневековые скульптурные фигуры. Достигается двойной эффект: безжизненная скульптура как бы гуманизируется, а вульгарная раскладушка повышается в социальном статусе.
Игра с культурными референциями задействована Наховой и в серии торсов 1992 года. Конечно, это поклон в сторону высокого искусства былых эпох, но поклон несколько насмешливый. Один из торсов утыкан пластиковыми коктейльными трубочками, что иронически отсылает к мученичеству святого Себастьяна.
Маргарита и мастер
Более того, Нахова любит создавать заведомо ложные нарративы и подбрасывать простодушному зрителю фейковые сведения, вкрапляя их в правдивый информационный массив. В этом, видимо, главная «фишка» инсталляции «Семь шедевров: аудиогид», созданной в 2013 году в качестве воображаемого музейного тура по Третьяковской галерее.
Комментарии анонимного «гида» можно читать, а можно и слушать на смартфоне, предварительно их скачав. Посетителю нужно быть начеку, чтобы не принять вымышленные факты за чистую монету.
Не менее провокативен цикл 2010 года «Кожи». Снимки татуированных фрагментов мужских и женских тел напечатаны на латексе, который напоминает по фактуре человеческую кожу. В прилагаемых текстах-аннотациях описываются выдуманные в стиле бульварной прессы истории каждого из «персонажей».
Скульптура «Королева» также может служить образцом намеренной двусмысленности. Если не приближаться к этой фигуре, то под тонкой накидкой из парашютного шелка можно разглядеть черты лица и детали одеяния скульптуры легендарной королевы Маргариты Датской, объединившей в конце 14-го века страны Скандинавии в единое государство. Но в какой-то момент приближения к ней зрителя включается сенсорный датчик, шелк стремительно наполняется воздухом и фигура королевы превращается в надувной баллон вытянутой формы, своего рода фаллический символ. Впрочем, креативные концепты Наховой открыты для разных интерпретаций, и она не настаивает на какой-то одной из них.
Считает ли Ирина Нахова себя частью какого-то художественного направления?
«Нет, я гуляю сама по себе, - сказала она в коротком интервью «Голосу Америки». - Всегда говорят, что я часть московской концептуальной школы. Да, я начинала вместе с Кабаковым и другими. Но для меня важна не только идея, но и материал... Я космополит, человек мира».
