В Соединенных Штатах с тревогой восприняли очередное ужесточение российского законодательства в сфере свободы слова.
Подписанные в понедельник президентом Владимиром Путиным пакеты законов «о запрете распространения недостоверной общественно значимой информации», а также «о порядке ограничения доступа к информации, выражающей в неприличной форме неуважение к обществу, государству, официальным государственным символам РФ, Конституции РФ или органам власти» аналитики в Вашингтоне назвали однозначно репрессивными, выразив сомнение в том, насколько работоспособными эти акты окажутся на практике.
Директор Центра изучения Евразии, России и Восточной Европы Джорджтаунского университета Анджела Стент (Angela Stent) в интервью Русской службе «Голоса Америки» говорит о том, почему Кремль пошел на этот шаг: «Мне кажется, что причины этого в том, что рейтинг популярности Путина недавно пошел вниз из-за пенсионной реформы и экономической ситуации в целом. И он, видимо, решил, что ему нужны такие законы: у него ведь еще впереди пять лет нынешнего президентского срока. Я также думаю, что его убедили в нужности этого шага, в том числе, возможно, и его китайские коллеги: что Интернет опасен и вреден, и Россия должна была бы сделать то, что Китай сделал уже давно – постараться ввести полный контроль за использованием Интернета населением России».
Анджела Стент считает, что пакет законов, фактически вводящий ответственность за личное мнение, направлен на запугивание российского общества: «Закон «об оскорблении государства» мне также представляется очень серьезным, потому что теперь, как я понимаю, любой может быть обвинен в оскорблении государства по самому ничтожному поводу, и люди много раз подумают, прежде чем опубликовать что-то критическое, в особенности – в социальных сетях».
По мнению эксперта, Кремлю будет в особенности трудно запугать молодежь, привыкшую свободно пользоваться мировой сетью, но он попробует это сделать: «Я не понимаю, как он собирается подчинить этому всему молодых людей: им уж точно не понравится ограничение их свободы в Интернете, и их проконтролировать будет довольно тяжело. Даже если в России и есть какое-то количество молодежи, которая поддерживает Путина, они все равно не захотят таких ограничений. Поэтому ему придется вновь вызвать у людях прежний, советский страх, которого никогда не испытывали те, кто родился уже после крушения СССР».
Вице-президент Фонда Карнеги за международный мир Эндрю Вайс (Andrew Weiss) считает новые законы одной из деталей общей кампании по подавлению свободы слова в России: «Этот закон является частью более широких усилий российской власти по ограничению гражданского общества и возможности свободного выражения мнений как в Интернете, так и в обществе в целом. Не совсем ясно, почему именно сейчас и именно такой закон – в распоряжении властей уже есть множество инструментов, которые они могли бы использовать для этих целей и без дополнительного законодательства».
Эндрю Вайс предполагает, что, как и многие ограничительные меры в России, эти законы будут применяться по желанию чиновников и целенаправленно против критиков власти: «Скорее всего, они будут применять этот закон очень избирательно, чтобы послать сигнал в виде точечного давления на определенные оппозиционные группы и средства массовой информации, которые Кремль считает для себя проблемой. Эта стратегия действует уже довольно давно, поэтому сложно судить о том, какой приоритет имеет именно этот новый закон для российских властей».
