В петербургском Музее печати состоялась презентация нового издания книги Владимира Войновича «Москва 2042».
Роман-антиутопия первоначально был напечатан в США, в издательстве Ardis Publishing в 1986 году. Но уже через четыре года был издан в СССР тиражом в 500 000 экземпляров.
С тех пор роман неоднократно переиздавался, а нынешний иллюстрированный вариант в новой авторской редакции представлен издательством «Вита Нова».
Генеральный директор издательства Алексей Захаренков перед началом презентации рассказал корреспонденту «Голоса Америки», что пару лет назад, когда готовился к выходу новых тираж «Солдата Ивана Чонкина» в двух томах, имел место, по его словам, «забавный эпизод»: «мне был звонок со словами “наш товарищ не рекомендует вам проводить эту презентацию”».
Тем не менее, представление нового варианта «Чонкина» прошло спокойно, а перед нынешней презентацией никто гендиректора «Вита Новы» не беспокоил. «Почему нет никакой реакции? Видимо, такое указание “сверху”, чтобы не реагировать», – пожимает плачами Захаренков.
Редактор нового издания «Москва 2042» Елена Петрова отметила, что выбор издательства обусловлен повышенной актуальностью антиутопии Войновича. «Тема – вечная, неиссякаемая, особенно для России. Я думаю, что эта книга всегда будет актуальной», - отметила Петрова в разговоре с корреспондентом «Голоса Америки».
Еще до официальной публикации читатели в СССР познакомились с сатирической антиутопией Владимира Войновича благодаря самиздату. Тогда же в разговорный обиход вошли такие персонажи, как «Гениалиссимус», «отец Звездоний» и «Дзержин Гаврилович», а также девиз: «Кто сдает продукт вторичный, тот питается отлично!».
Во время презентации в Музее печати Санкт-Петербурга автору был задан вопрос из зала: не опасался ли он в годы Перестройки, что «Москва 2042» устареет раньше времени?
«Я честно не хотел, чтобы эта книга оказалась предсказанием, – начал Владимир Войнович. – Когда я ее писал, я относился к ней как к предостережению. Я, как бы, обращался к советскому обществу и к его вождям с таким посылом: если вы и дальше будете идти таким путем, то вот к чему вы придете.
В девяностые годы общество предприняло попытку уйти в сторону с этого пути, но потом вернулось назад, и идет по тем же рельсам, что и ранее».
После автограф-сессии Владимир Войнович дал интервью «Голосу Америки».
Анна Плотникова: Какое событие (или череда событий) в России навели Вас на мысль, что Ваша антиутопия начинает воплощаться в жизнь?
Владимир Войнович: Было несколько ключевых пунктов. Пункт первый, когда объявили так называемый «суд над КПСС» – помните, была такая история? А потом этот суд превратился в фарс: КПСС запретили, то тут же родилась КПРФ. Это – раз.
Потом началась чеченская война, а у меня в романе было написано про «бурято-монгольскую войну», но это, примерно, то же самое. Не говоря уже о том, что у меня в книге есть Великая Августовская революция, а на самом деле мы знаем, что было в августе 1991 года. То есть – уже три пункта.
А уже потом, в 2000 году к власти пришел бывший резидент советской разведки в Германии, а у меня есть генерал Букашев, который также является резидентом советской разведки в Германии. Такие вот пункты. Не говоря уже о том, что у меня есть и «кольца враждебности», и описано слияние партии и госбезопасности с государством – у меня это называется КПГБ, то есть Коммунистическая партия государственной безопасности. Потом – слияние церкви и государства, которое воплощает отец Звездоний.
Кстати, я помню, что как-то встречался с отцом Глебом Якуниным, и он мне сказал: «Спасибо за отца Звездония!». Я отвечаю: «От вас я этого комплимента не ожидал», а он мне тогда рассказал, что священники-раскольники называли между собой патриарха Алексия «Звездонием».
А сейчас, совершенно точно, «Звездонием» называют Кирилла.
А.П.: Жанр антиутопий переживает в России пик популярности – по данным книгоиздателей в конце прошлого года в список самых покупаемых книг вошли «1984» Оруэлла и «О дивный новый мир» Хаксли. С чем вы это связываете?
В.В.: Я думаю, с крушением надежд людей на лучшее будущее, и с тем, что какие-то признаки антиутопии воплощаются в нашей реальной жизни. Та же Государственная дума, которую называют «Госдурой», или «взбесившимся принтером», принимает не просто плохие законы, а какие-то странные.
Это вообще уже антиутопические действия, когда, например, в Америке умер ребенок, а в России принимается закон, который направлен против наших же детей. Есть такая поговорка: «бей своих, чтобы чужие боялись», и наше государство все время бьет своих, чтобы напугать других. Вот, Запад вводит санкции, а Россия применяет контрсанкции. Было бы логично, если нам отказывают в поставках чего-либо, в ответ тоже не продавать за границу какие-то свои товары. Так нет, получается: мы ваше растопчем, задавим, похороним, будем голодными, а вашего не возьмем!
То есть, наше устройство государственное и общественное настолько абсурдно, что само по себе является антиутопией. Нормальный ум этого придумать не мог бы.
А.П.: А чему Вы больше обрадовались бы – огромному спросу на новое издание «Москвы - 2042», то есть ее актуальности, либо переходу этой книги в разряд «забытой старины»?
В.В.: Я бы, конечно, больше обрадовался, если бы то, о чем я написал, ушло в прошлое. Вот, когда мы читали историю про город Глупов, то думали, что нас это уже не касается. Там ведь щуку с колокольным звоном хоронят, головами тяпаются и так далее. Существует ведь такая литература, которая с реальной действительностью не соотносится никак, но все равно читать ее смешно и интересно – что там автор еще выдумает?
Но, к сожалению, мы живем в такое время, когда все наиболее известные антиутопии начинают материализоваться и уже кажутся живее самой жизни.
А.П.: В цикле очерков «Антисоветский Советский Союз» вы показали, что нет ничего более «антисоветского», чем неприкрашенная советская повседневность. А ведь обвинения в «антисоветчине» во времена СССР были одними из самых тяжких.
Сейчас российские власти и лояльные им СМИ всячески пугают население нашествием «русофобии» со всех сторон. Но помня ваш цикл о том, что такое «антисоветчина», возникает сравнение – «русофобия», это «не восторженный взгляд» на российскую действительность. Вы согласитесь с такой трактовкой?
В.В.: По-моему, наши пропагандисты, которые, с одной стороны, пишут, что русские – лучше всех, а с другой, что нас все обижают: то – Меркель, то –Хиллари Клинтон, то – кто-то еще – они сами делают максимум для того, чтобы все вокруг думали, что русские – какие-то сумасшедшие. То есть, они и возбуждают эту самую «русофобию»!
И то же самое было в Советском Союзе. Когда меня лишили гражданства в 1981 году за «подрыв престижа советского государства», то указ был подписан Брежневым. И я ему написал письмо: «Вам нужно было лишить гражданства самого себя, потому что никто больше вас не подрывает престиж советского государства».
И вообще – сама это борьба за престиж государства является подрывной. Наши пропагандисты говорят, что мы – самые сильные, но на нас все время хотят наступать. А на самом деле, на нас никто не хочет наступать, но соседи хотят от нас обороняться. И все – из-за риторики наших пропагандистов. Приведу такую аналогию. Вот, если мы с вами живем в домах по соседству, и я куплю ружье и буду из окна в вас целиться, то вы, пожалуй, тоже купите ружье, если заметите, что ваш сосед ведет себя неадекватно.
А мы себя именно так и ведем. Но мало того, что захватываем чужие территории, еще и начинаем говорить, что – вон те, те и еще те территории – тоже наши! Про Балтию, например, такое говорят, а про Украину говорят, что она – вообще вся «наша». И, естественно, когда в таком государстве, очень сильно вооруженном, раздаются такие речи, то соседи начинают просить НАТО, чтобы оно взяло их под свою защиту.
А.П.: А доводилось ли Вам слышать упреки в «русофобии»?
В.В.: Да много раз! Я даже состою на каком-то месте в списке «русофобов», которые составлены кем-то в Интернете. Потом, генерал Макашов меня вносил в какой-то список. Их вообще много, этих списков.
Алексей Захаренков и Елена Петрова также упомянули новый роман Владимира Войновича – «Малиновый пеликан», выдержанный в жанре политической сатиры.
Генеральный директор «Вита Нова» с сожалением добавил, что первым напечатать это произведение выпало другому издательству. «Мы были в числе первых претендентов на издание “Пеликана”, но у Владимира Николаевича (Войновича – А.П.) были свои джентльменские обязательства перед другим издательством», – рассказал Захаренков «Голосу Америки».
Главный персонаж этого романа – Перлигос (Первое лицо государства) учит стерхов летать и пытается спасти от полного вымирания редких птиц – малиновых пеликанов. Сами они после многолетнего пребывания под властью хунты на неком солнечном полуострове разучились высиживать яйца.
Алексей Захаренков признается, что относился к возможности издания этого романа «не то, чтобы с боязнью, но с осторожностью – мало ли что».
«Но, – продолжает он, – как видите, пока “Малиновый пеликан” летит, и я хочу, чтобы его прочло как можно большее количество людей».А Елена Петрова иронично добавляет: «То, что эту книгу не запретили, очевидно, означает, что “Пеликан” еще не долетел “куда надо”».
Сам Владимир Войнович в разговоре с корреспондентом «Голоса Америки» так ответил на вопрос, были ли у него проблемы с изданием нового сатирического романа:
«Я сам удивился, но, как ни странно, проблем не было никаких. Я просто был уверен, что издательство не возьмет. Но они взяли, прочли и сказали: “Ну, что же – он имеет право писать то, что хочет”. Это было сказано про меня. То есть, получилось так, что я могу себе это позволить. Если бы я был совсем неизвестным автором, или очень мало известным, то, может быть, ни одно издательство не взяло бы (эту книгу – А.П.). Но, поскольку я дожил до такого возраста и до той степени известности, что отвечаю сам за себя, они взяли и напечатали. И никакой цензуры не было».
