МОСКВА – Неправительственная организация «Комитет по предотвращению пыток» 14 января была занесена Министерством юстиции в список так называемых «иностранных агентов». Организация была создана правозащитником и юристом Игорем Каляпиным после того, как предыдущей их структуре, «Комитету против пыток», такое же определение было дано в январе 2015 года.
Сами правозащитники заявляют, что их новая организация никоим образом не могла нарушить российский репрессивный закон об «иностранных агентах», так как не занималась политической деятельностью и не получала никакого финансирования из-за рубежа.
Совет по правам человека при президенте России высказал серьезное беспокойство в связи с тем, что власти продолжили преследование активистов, выступающих за соблюдение Россией своих обязательств по предотвращению пыток. В его специальном заявлении говорится, что «Комитет по предотвращению пыток» «не имеет иностранных источников финансирования, а существует исключительно за счет пожертвований российских граждан».
Деятельность Игоря Каляпина и возглавлявшегося им «Комитета против пыток» не раз получала высокие оценки международного сообщества. В 2011 году ему была присуждена Премия прав человека Парламентской ассамблеи Совета Европы.
В интервью Русской службе «Голоса Америки» Игорь Каляпин рассказывает о своем отношении к преследованиям со стороны российских властей.
Данила Гальперович: Как вы полагаете, за что вашу новую организацию объявили «иностранным агентом»?
Игорь Каляпин: Это вопрос, на самом деле, не ко мне, а к Минюсту. На мой взгляд, просто произошла очередная «мутация» закона об иностранных агентах. Он у нас вообще с тех пор, как был издан в 2012 году, очень сильно развился во все стороны, мутирует, как раковая опухоль, и постоянно дает метастазы. Т.е. правоприменители, в лице органов прокуратуры и Минюста, каждый раз его как-то творчески развивают и дополняют. И очередная мутация этого закона произошла, когда его применили уже к нашему «Комитету по предотвращению пыток». Организация ни копейки никогда не получала ни из каких иностранных источников. Организация существует исключительно за счет взносов и пожертвований своих членов и других граждан, которые какие-то суммы пожертвовали. Суммы-то, кстати, достаточно маленькие, потому что вся деятельность осуществляется на волонтерских началах. Тем не менее, сделан очень странный вывод о том, что раз в организацию перечисляют деньги граждане, которые работают в каких-то организациях, имеющих иностранное финансирование, то, следовательно, эта организация существует за счет иностранных источников. Бред полный, очевидный всем. Тут не нужно быть ни юристом, ни специалистом Минюста – просто приклеивают ярлык, потому что очень хочется.
Д.Г.: В прошедшем году офис вашей организации, ее сводной мобильной группы, сожгли в Грозном. Как вы думаете, новые преследования могут как-то быть связаны с Чечней?
И.К.: Я думаю, что в данном случае Чечня ни при чем, а если и причем, то в качестве одного из, может быть, всего лишь дополнительных аргументов. Наша организация сама по себе очень не нравится властям, особенно местным, на уровне регионов. Потому что, чем мы, собственно, занимаемся? Мы доказываем факты пыток, при этом, как правило, преодолевая длительное и системное сопротивление со стороны Следственного комитета. Приведу пример. У нас «Комитет по предотвращению пыток» был зарегистрирован в Оренбургской области, областным Минюстом. В Оренбурге совсем недавно у нас состоялся приговор по уголовному делу, где были привлечены к уголовной ответственности полицейские, совершившие преступление и применившие пытки к человеку 7 лет назад. И вот на протяжении 7 лет мы добивались привлечения этих полицейских к уголовной ответственности. Следственный комитет раз за разом выносил постановление о прекращении уголовного дела, заявляя о том, что полицейские невиновны, 18 раз в общей сложности. Сейчас полицейские, наконец, отправились в тюрьму. И мы поставили вопрос об ответственности следователей, которые на протяжении 7 лет издевались над законом, издевались над потерпевшим. Понятно, что местным властям все это страшно не нравится – не нравится в Оренбурге, не нравится в Чечне, не нравится в Нижнем Новгороде, не нравится в каждом регионе, где мы работаем. И в меру своей испорченности, каждый в меру своих ресурсов, они нам, конечно, мешают. Оренбургские правоохранители как-то по-своему придумали. А федеральный центр это все как минимум устраивает, это все, безусловно, под одобрение федерального центра происходит.
Д.Г.: А продолжаете ли вы сейчас работу в Чечне? Я спрашиваю потому, что именно из-за вашей деятельности в этом регионе ваша организация больше всего пострадала, можно сказать, физически. Вы сейчас хоть как-то там работаете?
И.К.: А как же! Мы там и не прекращали работу ни на один день. Там, к сожалению, мы не можем похвастаться тем, что в Чечне нам удалось кого-то посадить за пытки. Потому что, несмотря на то, что у нас в Чечне работают лучшие наши юридические силы вахтовым методом – у нас там работают не местные юристы, как в других регионах, а работают вахты, сводные мобильные группы юристов, которые мы направляем из других регионов – и работают они, на мой взгляд, довольно эффективно, у нас там приговоров нет. У нас там есть дела, по которым доказаны пытки и собраны доказательства. Но на окончательной стадии предварительного следствия орган предварительного следствия, Следственный комитет, просто останавливает работу. Потому что вызвать сотрудников полиции на какие-то очные ставки, предъявить им обвинение – на это ни у одного следователя Следственного комитета просто не хватает ни смелости, ни решимости, ни политической воли. У нас несколько десятков уголовных дел в Чечне, которые возбуждены по фактам пыток, похищений, убийств людей. Они все находятся в начальной стадии: они их приостанавливают, мы их через суд заставляем возобновить производство, они возобновляют и тут же опять прекращают.
Д.Г.: Т.е. все дела в целом регионе России по случаям пыток вам приходится возбуждать только через суды?
И.К.: Да. Все наше взаимодействие, вся наша работа именно в таком режиме происходит. Мы обжалуем в суде бездействие следственных органов и таким образом понуждаем их выполнять те действия, которые они должны выполнять. Они полтора шага делают после этого, а потом опять прекращают. И мы опять идем в суд.
Д.Г.: Сейчас, когда на вас опять наклеили ярлык «иностранный агент», что вы будете делать?
И.К.: В общем, стратегия такая же, как и в прошлый раз. Ровно год назад точно так же ярлык наклеили, мы даже особенно и не переживаем по этому поводу. Потому что чиновники, очевидно, не понимают, с чем они имеют дело. Они думают, что правозащитная некоммерческая организация – это устроено примерно так же, как «Газпром»: какие-то там штаты, фонды, кадры, основные средства. У некоммерческой организации ничего этого нет. Некоммерческая организация – это команда людей, у которой ничего дороже ноутбука нет. Они какую-то организацию сделали непригодной для использования — хорошо, мы разошлись и тут же создали другую. На худой конец, если уж так сильно прижмет, мы вообще не будем создавать больше юридическое лицо. Мы можем просто назвать себя «команда Комитета против пыток» и работать, вообще не регистрируя некоммерческую организацию. Раз у нас некоммерческая организация превратилась в такое «прокрустово ложе», в котором жить невозможно, существовать, – хорошо, мы откажемся от этой организационно-правовой формы. Российский закон, российская Конституция это не запрещает. Более того, она прямо это предусматривает. Зачем нам работать в какой-то навязанной ими форме?! Мы будем работать вне этой формы.
Д.Г.: Вы были награждены международной наградой, о вашей деятельности много знают в мире. Вы рассчитываете на общественное мнение других стран, на поддержку людей?
И.К.: Я полагаю, что и все эти международные премии, которые у нас есть, и поддержка, которую нам оказывают, – это поддержка команде людей, а не юридическому лицу, имеющему какое-то свидетельство о регистрации за номером таким-то. Конечно, надеемся и рассчитываем на то, что нас будут поддерживать. Надеемся и рассчитываем, в том числе на то, что по поводу того, что с нами происходит, будут заданы неудобные вопросы представителям Российской Федерации на различных площадках, где наши российские представители еще остались. Потому что то, что с нами происходит, не соответствует даже тому драконовскому закону об «иностранных агентах», который наша Госдума приняла, это уже полное беззаконие и произвол.
